Дневник Тернера

С завидным спокойствием Генри опустошил кассу и сигарный ящик под прилавком, где лежали крупные купюры. Выйдя из магазина, мы направились к автомобилю» В карманах у нас было больше 800$. Все получилось на удивление просто.

Когда мы миновали три магазина. Генри вдруг остановился и показал на надпись над дверью «Дели Бермана». Ни секунды не раздумывая, он толкнул дверь и вошел внутрь. Подчиняясь неожиданному безрассудному порыву, я последовал за ним, даже не попытавшись его остановить.

За прилавком был сам Берман. Генри вынудил его выйти из-за прилавка, спросив цену вина, стоявшего возле входной двери, Берман не мог рассмотреть цену издалека.

Когда он проходил мимо меня, я изо всех сия ударил его сзади по голове и почувствовал, как раскололся кусок мыла.

Берман упал, крича, что было мочи. Потом он быстро пополз назад, продолжая кричать так, что проснулся бы и мертвый. От страха у меня ноги как будто примерзли к полу.

Зато Генри не подвел. Он прыгнул Берману на спину, схватил его за волосы и одним быстрым движением перерезал ему горло от уха до уха.

На мгновение стало тихо. А потом толстая уродливая старуха лет шестидесяти – наверно, жена Бермана – прибежала из смежной комнаты, размахивая мясницким ножом и пронзительно вопя.

Генри запустил в нее большим кувшином с кошерными маринованными огурцами и попал. Она упала – вся в огурцах и битом стекле.

Тем временем Генри очистил кассу, поискал под прилавком коробку из-под сигар, нашел и вытащил из нее купюры. Тут я очнулся от транса и бросился следом за Генри на улицу, а старуха опять завопила. Генри пришлось положить руку мне на плечо, чтобы я не бежал.

Пятнадцать секунд – и мы были возле автомобиля, но мне они показались пятнадцатью минутами. Я не мог прийти в себя от страха. Мне потребовалось больше часа, чтобы унять дрожь и не стучать зубами. Вот тебе и террорист!

Всего мы взяли 1426$ – достаточно, чтобы купить бакалейных товаров для всех четверых больше, чем на два месяца. Тогда же было решено следующее:

если придется грабить магазины, это будет делать Генри. У меня кишка тонка – хотя я считал, что все делал правильно, пока Берман не начал орать.

19 СЕНТЯБРЯ.

Я перечитал свои записи, и мне трудно поверить, что все это было на самом деле. До Ружейных Рейдов два года назад моя жизнь мало чем отличалась от жизни всех остальных людей в те времена.

Даже после того, как меня арестовали, и я потерял работу в лаборатории, я мог бы жить подобно всем остальным, консультируя и выполняя специальные заказы для пары фирм, занимающихся электроникой в наших местах. Единственное, что выделяло меня из общей массы, – работа для Организации.

Теперь в моей жизни никакого порядка и никакой стабильности. Когда я думаю о будущем, на меня нападает депрессия. Что меня ждет? Одно я знаю наверняка. Мне никогда не вернуться к спокойной упорядоченной жизни, оставшейся в прошлом.

Похоже на то, что я только начинаю мой дневник. Наверно, мне нужна его помощь, чтобы изо дня вдень записывать и происходящее, и свои мысли. Не исключено, он поможет мне сфокусироваться на каких-то вещах, приведет мои мысли в порядок, с ним мне будет легче держать себя в руках и приспосабливаться к новой жизни.

Смешно, но я уже не чувствую? страха, который одолел меня в мою первую ночь здесь. Сейчас мною владеют лишь мрачные предчувствия но, возможно, перемена пейзажа завтра улучшит мне настроение. Генри и я поедем в Пенсильванию за нашим оружием, а Джордж и Кэтрин постараются за это время подыскать для нас более приличное жилье.

Сегодня мы готовились к путешествию. Первоначально мы собирались добираться общественным транспортом до маленького городка Беллефонте, а потом идти пешком шесть миль по лесу до нашего тайника. Но теперь у нас есть автомобиль, и мы воспользуемся им.

Мы подсчитали, что нам нужно пять галлонов бензина, не считая бака в машине, чтобы доехать до места и вернуться обратно. Ради безопасности мы купили две пятигаллоновые канистры в александрийском таксомоторном парке у механика, который издавна приторговывал краденым бензином.

Так как в последние годы распределение захватывало все новые отрасли, то расцвела всякого рода коррупция. Подозреваю, что крупные поборы членов правительства, ставшие известными несколько лет назад благодаря Уотергейту, в конце концов не могли не привести к повсеместному взяточничеству. Когда люди осознали продажность больших политиков, они начали и сами понемножку надувать Систему. А нововведенный бюрократизм, связанный с ограничениями покупок, стал катализатором – так же, как увеличение процента не белых во всех бюрократических учреждениях

Организация была одним из главных критиков коррумпированного общества, но теперь я понимаю, что как раз коррупция очень облегчает нам существование. Если бы все подчинялись закону и вели себя в согласии суголовным кодексом, у подпольной группы не было бы шансов выжить.