Дневник провинциала в Петербурге

И опять объяснял, что она летит, чтобы утешить молодую мать, отереть слезы невинному младенцу, наполнить радостью сердце поэта, пропеть узнику весть о его возлюбленной и т. д.

Petit oiseau! que veux-tu?[40]

– Charmant! – восклицала молодая особа, – monsieur Connot! mais recitez-nous donc quelque chose de «Zaire»!

– «Zaire»! mesdames, – начал мсье Конно, становясь в позу, – c'est comme vous le savez, une des meilleures tragedies de Voltaire…[41]

Но я уже не слушал далее. Увы! не прошло еще четверти часа, а уже мне показалось, что теперь самое настоящее время пить водку.

Тем не менее я переломил себя и поспешил примкнуть к группе, в которой находился хозяин.

– Ваше мнение, messieurs, – говорил он, – вот насущная потребность нашего времени; вы – люди земства; вы – действительная консервативная сила России. Вы, наконец, стоите лицом к лицу с народом. Мы без вас, selon l'aimable expression russe[42] – ни взад, ни вперед. Только теперь начинает разъясняться, сколько бедствий могло бы быть устранено, если бы были выслушаны лучшие люди России!

– «Излюбленные», ваше сиятельство! – осклабился какой-то государственный семинарист.

– Именно «излюбленные»! – c'est le mot! Vous savez, messieurs, que du temps de Jean le Terrible il y avait de ces gens qu'on qualifiait d' «izlioublenny», et qui, ma foi, ne faisaient pas mal les affaires du feu tzar![43]

– A что там у нас делается, князь, кабы вы изволили видеть, – чудеса! доложил почтительным басом Прокоп, – народ споили, рабочих взять негде, хозяйство побросали… смотреть, ваше сиятельство, больно!

– Не отчаивайтесь… ne perdez pas courage![44] Русский народ добр… au fond, notre peuple est excellent![45] Впрочем, я уже давно все предвидел и изложил в моей записке об «устранении»… Теперь я кончаю мой другой труд – «об уничтожении», который, я надеюсь… К сожалению, я не могу сегодня представить его на ваш суд, потому что недостает несколько штрихов. Но у меня есть другой небольшой труд, который я немного погодя, lorsque nous serons au complet,[46] буду иметь честь прочесть вам.

– Нет, вы скажите, ваше сиятельство, куда это нас приведет?

– Боюсь сказать, но думаю выразить мысль, общую нам всем: мы быстрыми, но твердыми шагами приближаемся… en un mot, nous dansons sur un volcan![47]

– Да еще на каком волкане-то, князь! Ведь это точь-в-точь лихорадка: то посредники, то акцизные, то судьи, а теперь даже все вместе! Конечно, вам отсюда этого не видно…

– Но поэтому-то мы и просим вас, messieurs: выскажитесь! дайте услышать ваш голос! Expliquez-nous le fin mot de la chose – et alors nous verrons…[48] По крайней мере, я убежден, что если б каждый помещик прислал свой проект… mais un tout petit projet!..[49] согласитесь, что это не трудно! Вы какого об этом мнения? – внезапно обратился князь ко мне…

– Mais oui! mais comment donc! un tout petit projet! Mais avec plaisir![50] – на скорую руку выговорил я, и вслед за тем употребил очень ловкий маневр, чтобы незаметным образом отделиться от этой группы и примкнуть к другой.

– Куда мы идем! – слышалось в этой другой группе, – к чему приближаемся!

– И это та самая Россия, которая, двадцать лет тому назад, цвела! Pauvre chere patrie![51]

– Тогда каждый крестьянин по праздникам щи с говядиной ел! пироги! А нынче! попробуйте-ка спросить, на сколько дворов одна корова приходится?

– Comment? Comment dites-vous?[52] – послышался голос хозяина, – прежде мужики ели щи с говядиной?.. vous en etes bien sur?[53]

– Точно так, ваше сиятельство. В моем собственном имении так было. А в храмовые праздники даже уток резали!

– Ссс… А теперь, вы говорите, одна корова на несколько дворов!

– Это верно-с. Да что же тут мудреного, ваше сиятельство! Сначала посредники, потом акцизные, потом судьи. Ведь это почти лихорадка-с! Вот вы недавно оттуда; как вы об этом думаете?

– Я… что ж… я, конечно… Mais oui! mais comment donc! mais certainement![54] – пробормотал я опять на скорую руку и тут же предпринял маневр, чтобы как-нибудь примкнуть к третьей группе.

– Народ без религии – все равно что тело без души, – шамкал какой-то седовласый младенец, – отнимите у человека душу, и тело перестает фонксионировать, делается бездушным трупом; точно так же, отнимите у народа религию – и он внезапно погрязает в пучине апатии. Он перестает возделывать поля, становится непочтителен к старшим, и в своем высокомерии возвышает заработную плату до таких размеров, что и предпринимателю ничего больше не остается, как оставить свои плодотворные прожекты и идти искать счастья ailleurs![55]

– Куда мы идем! вот что вы объясните нам!

– Без религии, без авторитетов, без истинного знания куда же можно прийти, кроме… Но я не произношу этого страшного слова; я просто зажмуриваю глаза, и говорю: Dieu, qui mene toutes choses a bien, ne laissera pas perir notre chere et sainte Russie…[56] нашу святую, православную Русь, messieurs!

Тут уж я сам не выдержал и произнес: