Дневник наркомана

     Что такое настоящий поцелуй, узнаешь только с полным ртом кокаина. Одно лобзание  раскладывается на  бесчисленные фазы, как в сочинениях разных  там Бальзаков и  Золя, Ромен  Ролланов  и  Д.Х.Лоуренсов и многих других.  И  вы совсем не устаете! Вы несетесь на четвертой скорости всю дорогу, и двигатель урчит как  кошечка, большая  белая кошечка со звездами, мерцающими  у нее на шерстке. И он всегда не такой и всегда тот же самый, и он не кончается, и ты теряешь  разум,  и продолжаешь  жить без  него,  и, по всей  вероятности, вы вообще не понимаете о чем я говорю,  а меня  это ни капли не волнует,  и мне вас ужасно жаль,  и вы можете во всем этом убедиться сами  в любой момент...

Способ прост - найдите девушку вроде Лу и много белого порошка.

     Что там говорит этот приятель Лам?

     - Улыбкой демона мне мозг порви,
     В коньяк, и кокаин, и поцелуй его макни.

     Птица со странностями,  этот чудаковатый Лам! Впрочем, сдается мне, эти стишки  свидетельствуют,  что он в  этих вещах  разбирается.  Ну разумеется, почему бы и нет. Я сам видел,  как он принимал кокаин. Тот еще фрукт! Ставлю шиллинг. Копает  глубоко. И знает много. Но  это не повод для подозрений. Не понимаю, за  что людишки  его так ненавидят. Не понимаю из-за чего.  Я и сам так окрысился  на него.  Возможно,  что  он  совершенно  достойный малый  "в принципе". У  него  есть странности -  но  это  не портит человека,  если он человек.

     Черт,  если  придираться к мелким странностям, чего стоит  Лу!  Еще  та чудачка, но я все же люблю ее.

     - Дай мне еще раз нюхнуть с твоей руки.

     Смех моей  милой  Лу  напоминал звон  московских колоколов  на  Русскую Пасху, которая, как известно, бывает не  тогда, когда у нас. Они передвинули время  туда или  сюда  -  не  могу  вспомнить куда именно -  если  только вы понимаете, что я имею в виду.

     Она  подбросила  пустой шелковый мешочек  в воздух и поймала  его ртом, страстно щелкнув зубами, чем  снова почти свела меня с ума. Как  бы  я хотел быть птицей, чтобы эти острые белые маленькие лезвия откусили мне голову.

     А вы  практичная девочка, моя Леди  Пендрагон! Она не стала доходить до самого дна, и вместо этого уже вырезала новый пакетик, и когда его  открыли, птицы  не запели, но она воскликнула пронзительно и возбужденно:  "Посмотри, Петушок, это не снег!".

     Здесь  нужно пояснить,  что она прозвала меня Петушок с  намеком на тот факт, что меня зовут Питер [намек на троекратное отречение апостола Петра до "петушиного крика"].

     Я вышел из транса.  Я смотрел  на вещество, и  глаза мои при этом были, должно быть, тупыми и  остекленевшими. Затем мой врачебный  навык пришел мне на выручку.

     Это  была  белая  пудра.  Она  имела  тенденцию  крошиться комочками  и смахивала  на  мел.  Я  растер  ее между  большим  и указательным  пальцами. Понюхал.  Запах не говорил мне ни о чем. Тогда я попробовал ее  на вкус. Это тоже  ничего  мне  не  дало,  так  как  нервы  моего  языка  были  полностью анестезированы кокаином.

     Но исследование это  было сущей формальностью. Теперь знаю, зачем я все это проделал. Обыкновенный жест самца. Мне хотелось пустить Лу пыль в глаза. Я пожелал впечатлить ее масштабами своей учености;  ведь мне с самого начала было известно, без чьей-либо подсказки, что это такое.

     Знала об этом и  она. Чем дольше я знал Лу, тем  больше меня впечатляли широта и разнообразие ее познаний.

     - О, Гретель мила сверх меры, - прощебетала она. - Каким бы "приятным и утешительным" не был  "коко", он может наскучить, и она об этом  догадалась. Поэтому наша  любезная  старая  подруга решила  прислать  нам еще и  немного героина. И после этого еще находятся люди, говорящие нам, что жизнь не стоит того, чтобы ее прожить!

     - Когда-нибудь пробовала? - спросил я, и отсрочил ответ поцелуем.

     Когда худшее было  позади, она  рассказала мне, что  пробовала, да,  но только  раз  и  самую  крохотную дозу, которая,  насколько ей  помнится,  не возымела над ней никакого эффекта.