Дневник наркомана

     Они  начали  хлопать  в  ладони,  но  резко  останавливали  руки  перед соприкосновением и  позволяли  себе  громко хлопнуть лишь на  третьем  слоге великого восклицания

     И А О

     За этим  последовали  очень  быстрые хлопки  три раза  по три  в  общей тишине.

     Я был  полностью озадачен этим обрядом, но не имел возможности задавать вопросы, так как Сестра Киприда тут же объявила вместе с Гермесом  "Волю", и ланч начался в  неизменном  молчании, которое  каким-то  немыслимым  образом сопрягалось с необычайным весельем всего собрания.

     Шампанское не  вязалось  со всем этим. Необузданное ликование напомнило мне о моих первых впечатлениях от кокаина. Тем не менее, у меня  имелось над чем  поломать  голову.  

     Что за польза  в правиле молчания за едой, когда  каждый  нарушает суть его, если и не букву? Я был  озадачен. Мне стало жарко, я  раскраснелся. Все от  Большого Льва  с  бокалом,  полным шампанского,  до  Диониса  с ликерным стаканчиком с тем же напитком, протягивали их ко мне, как будто  пили за мое здоровье. Я  воспользовался правилом,  позволявшим  нам  покидать  стол  без церемоний. Я собирался перейти в другое здание и продолжить там работу.

     Однако неожиданная мысль озарила меня, как  только я  вышел за дверь. Я снова сел на одно из каменных сидений, вытащил свою записную книжку, и начал вычисления. Я увидел путь к решению задачи, кратко записал идею, и захлопнул книжку в триумфе.

     Именно  тогда я вдруг осознал, что Большой Лев сует сигару мне в рот, и что  все столпились  вокруг меня  и пожимают  мне  руку. Что  это, очередная глупая буффонада?

     - Итак, мы прошли весь путь до конца?  - спросил Большой Лев, давая мне прикурить.

     Я  откинулся назад на  скамье  в  своего  рода  ленивом восторге. Ничто сейчас меня не беспокоило. Я четко видел путь разрешения моей проблемы.

     - Ты должен  сказать  "Савершен великий  трут",  -  сказал Дионис тоном величественного упрека.

     - К черту Великий Труд!  - ответил я раздраженно,  но мне  тут же стало стыдно за свои слова.

     Я поднял моего Языческого друга, посадил его на колено  и начал гладить по головке. Он восторженно прижался ко мне.

     - Вы должны нас извинить, - сказал  Гермес очень серьезно, -  но мы все так рады.

ГЛАВА VII

ЛЮБОВЬ ПОДЧИНЯЕТСЯ ВОЛЕ

     Я принялся хохотать вопреки собственным намерениям.

     - Ладно, -  вымолвил  я, попыхивая сигарой.  - Я  действительно  желаю, чтобы вы рассказали мне, что все это значит. Подал в отставку Ллойд Джордж?

     - Нет, - ответил Большой Лев, - все это только из-за вас!

     - Почему из-за меня? - переспросил я.

     -  Как  почему? Разумеется  потому, что вы победили,  -  сказала сестра Киприда.

     Нечто  вполне  очевидное для  них,  было сокрыто от моего притупленного понимания.

     Я посмотрел на Бэзила в упор.

     - Какая удача? Ну да, я  разобрался в беспокоившей  меня  формуле,  это верно. Но  я  не понимаю,  как  вам  стало  об  этом известно. Или  в  число достижений Гермеса и Диониса входит знание дифференциального исчисления?

     - Очень просто, - отвечал Большой Лев. - Все дело в знании Закона, и ни в  чем другом; а этот  Закон, в конечном счете, ни  что иное, как простейший здравый смысл.  Вы помните, как  перед завтраком мною  был задан вам вопрос, какова ваша истинная Воля?

     - Да,  - подтвердил я. - Помню. И я  ответил вам тогда и отвечаю сейчас снова, что у меня нет времени думать о таких вещах.

     -  И этого факта, - нашелся он, - было вполне достаточно, чтобы убедить меня, что вы ее открыли.

     - Знаете что, - сказал я, -  вы славный человек и все такое, но явно со странностями, и я не понимаю половину из того, на что вы намекаете. Не могли бы вы изъясниться на чистом английском?