Дневник нарколога

– Ни копья, – посуровел Ваня, – я только пьяный деньгами сорю. А когда тверезый, у меня не шибко разбежишься. Пусть радуется, что у нее есть работа и такой хозяв, как я.

– «Хозяв», подарил бы одну? – намекнул Сан Саныч.

– А рожа не треснет? – прищурился Ваня. – Вот если вы меня разошьете, тогда подумаю.

– Ага, смолы горячей.

– Ну и нечего тогда на моих телок пялиться, – осерчал Егорычев, – девки, нам пора.

– Иван Тихонович, дал бы ты нам денег на крышу, а то уже кабинеты на втором этаже заливает. Санитарки замучились ведра таскать, – отводя глаза в сторону, попросил Бобрищев.

– Сам без денег сижу, – открестился Ванюша.

– Змей ты, Ваня. Кулацкое отродье, куркуль и скупердяй.

– Я знаю.

– Значит, ни копейки не дашь?

Егорычев отрицательно покачал головой.

– Сан Саныч, ты же знаешь, стоит мне запить, и тогда я твою крышу золотом покрою, стены баксами обклею, полы мрамором выложу, но пока тверезый – у меня снега зимой не выпросишь.

– Да знаю.

– А чего же раньше на крышу не просил?

– Раньше не текла.

Егорычев развел руками.

– А может, мне опять запить? – мечтательно намекнул Ванек.

– Ну тебя к лешему, Ваня. Лучше уж будь жадным, но трезвым. Следующего запоя тебе не пережить.

– Вы тогда мне также говорили, – напомнил Егорычев.

– Ты вспомни хорошенько, – Бобрищев укоризненно посмотрел на Ивана, – как тогда на волосок от смерти был. Не искушай судьбу, Тихоныч, не искушай.

– Марамойки, собирайтесь, – Ваня как пастух загнал девичье стадо в лимузин, и розовый «кадиллак» двинул подыскивать дворец, соответствующий Ваниным запросам.

Через год Иван вместе с другими бомжами тусовался на площади у трех вокзалов. Ночи стояли морозные, и бродяги ждали открытия метро, чтобы отогреться, выспаться на скамейках вагонов и отправиться дальше по своим муравьиным делам. Бездомные не знают, что именно это и служит причиной смерти: бомжи, из лютого холода попадая в теплое помещение, рискуют изношенным сердцем. Подобное случилось и с Егорычевым, он первым влетел в вестибюль, оттолкнул дежурную и устремился было к эскалатору, когда ноги под ним подкосились, голова откинулась, а сердце встало как вкопанное. Ваня с пола так и не поднялся. Не смог, не сумел, не оправдал своего фартового прозвища.

Ваятель сайтов

Сначала за дверью кабинета что-то оглушительно разбилось, потом раздались возмущенные голоса:

– Итишь твою мать, ну-ка иди сюда, неслух. Хватит возле окна отираться, доможил.

– Охальник, ты будешь слушаться бабушку или нет?

– Стой на месте, не егози. Я кому сказала?

– Приструнить бы их нужно. А то совсем ваши ребятишки разболтались. Скажите им, чтобы не озорничали.

Дверь чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щель быстро пролез молодой парень со знакомой физиономией. Так и есть – это был одноклассник доктора Аникеева Максим Навозов собственной персоной. Станислав Сергеевич Аникеев, двадцати семи лет от роду, работал мануальным терапевтом в городской поликлинике, и от желающих поправить позвоночник бесплатно не знал, куда деваться. В основном его пациентами были люди предпенсионного и пенсионного возраста, самая непримиримая и непреклонная часть российского населения. Вот и сейчас за дверью нарастал шквал народного гнева:

– Кто пропустил вперед этого шаромыгу?!

– Пусть только выйдет, я ему все зенки выцарапаю!

– Мать твою за ногу, еще одна сволочь без очереди пролезла!

Аникеев потер переносицу, устало прикрыл глаза и поинтересовался:

– Макс, что там происходит?

– Небольшая заварушка, – пояснил Навозов, – два пятилетних гоблина носились друг за другом, пока не грохнули трехлитровую банку с молоком. Так что теперь за дверью твоего кабинета текут молочные реки.

– А ты что, без очереди пролез?

– Какая очередь? – возмутился Навозов. – Этим бабкам все равно делать нечего. Пусть лучше дома сидят и внуков воспитывают. Никакой жизни от них нет: ни от бабок, ни от внуков.

– Неудобно как-то без очереди, – укорил Аникеев одноклассника.

– Неудобно штаны через голову надевать, – отрезал Навозов, – видишь, как меня прихватило?

Максимка действительно заваливался на левый бок, как шхуна, давшая течь по левому борту.

– Остеохондроз поясничного отдела, – безошибочно поставил диагноз Стас, – как говорится, взгляни на жизнь под другим углом.

– Стасик, вся надежда на тебя, – не оценил юмора Максим.

– Укладывайся на кушетку, горемыка, – Аникеев взялся починять пациенту искривленный позвоночник.

Максим встал с кушетки другим человеком, боль, терзавшая его последние два дня, отпустила. Он покрутил тазом, помахал руками и резюмировал:

– Ты гляди, а мужик-то колдун оказался. Молоток, Стасик, разбираешься. Сколько нужно таких сеансов?

– Еще один.

– А ты меня без очереди примешь?

– Неудобно, – поморщился Аникеев, – что люди скажут?

– Какое мне дело, что они скажут? – пожал плечами Навозов. – Все равно ничего хорошего от них не дождешься.

– Некрасиво это, без очереди, – замялся Стас.

– Ладно, – махнул рукой Макс, – сделаем так. Я прихожу к тебе домой, ты вправляешь мне позвонки, а я делаю тебе сайт. Даром.

– Сайт? В Интернете? Зачем он мне? Чего-чего, а пациентов у меня и так предостаточно.