Дневник нарколога

Веселые, отчаянные странники
Гуляют по просторам площадей,
И воробьи шарахаются в панике
Подальше от непрошеных гостей.
Вот так они таскаются безбашенно
По тротуарам и по мостовым.
Стоит Варшава, граффити подкрашена,
Подсиненная редким постовым.
Стоит Берлин с витринами навыкате,
Втянув солдатский кованый живот,
Радеет о порядке и о выгоде,
Сосиски незатейливо жует.
Сопит Москва напыщенно надутая,
А то нежна, хоть ей крылечки гладь.
Танцует Прага, «пильснером» задутая.
Брюссель рисует рожицы в тетрадь.
Баку пьет кофе с сахаром на корточках,
И обкурился вусмерть Амстердам.
Мадрид поклеил смайлики на форточках,
А Копенгаген льет на милых дам.
Сидит Тирана с шашками и нардами.
Подгорица резвится под горой.
Клубится Лондон с панками и бардами.
Нажил себе Тбилиси геморрой.
Стокгольм рыбачит медленно, но истово.
Торгует неуемный Ереван,
А Кишинев похож на дядю пристава,
Что обложил оброком караван.
Спит Будапешт под толстыми перинами.
Рим вспоминает прошлые века.
Париж опять связался с балеринами.
Венеция плывет еще пока.
Бликует Вена, золотом набитая.
Склонился Киев молча над Днепром.
Шумит Мальорка — дурочка набитая.
Пыхтит Рейкьявик, грузный, как паром.
Тоскует Рига, чем-то озабочена.
У Таллина вновь крышу сорвало.
Но Минск спокоен, если уж уплочено —
Но ВТО и правильно рвало.
Так трепещите, папы-основатели,
Скрывайте женщин, ставьте нам вино.
В чужих столицах мы завоеватели,
Так древними подмечено давно.

— Хреновые у тебя стихи, — влез Серега большой, — я на них пародию написал. Слушай, Лень, и восхищайся:

А Сан-Франциско, педик, гей-парадами
Сантехников в Твери уже достал.
В Самаре принято не мериться окладами,
А пиво пить, мочась под пьедестал.
А Рио-де-Жанейро, слышишь, братове,
Слег, налупившись килек и просфор.
Чего там делать? Вот у нас в Саратове
Поставили недавно светофор.

Закуска с выпивкой закончились, и Сереги засобирались на улицу. На свежем воздухе их осенило.

— Мы просто обязаны отлить на Берлинскую стену, — голосом, каким произносят пионерские клятвы, возвестил Серега большой.

— Это будет акция! — взвизгнул Серега маленький.

— Может, не стоит, — попытался воззвать к голосу рассудка Куприянов, — где ее искать, эту Берлинскую стену, в такой темноте?

— Но сделать это нужно непременно со стороны Западного Берлина, — усложнил задачу Серега длинный.

— Это будет акция! — заверещал коротышка. — А пока догонимся пивом.

Леня в который раз подивился бесшабашности своих сограждан. В незнакомой стране, в неизвестном городе изрядно поддатые, не зная ни одного языка, кроме русского, они отчаянно лезли на задворки ночного Берлина. Справедливости ради Куприянов отметил, что, если бы не кодировка, он сам был бы в первых рядах искателей приключений. Под благовидным предлогом, отбившись от шебутных попутчиков, Леня окунулся в ярко освещенную столицу немецкого государства. Центр ночного Берлина искрился и переливался, как большая елочная игрушка, подвешенная за Браденбургские ворота. Светящиеся гирлянды обрамляли город, подсвечивая со всех сторон, обещая достать из ближайшей улицы новогоднее чудо, словно подарки из мешка Деда Мороза. В воздухе, покачиваясь, плавали запахи бюргерских сосисок и глинтвейна. Слышалась гремучая смесь всех языков, наречий и диалектов, как будто Вавилон открыл свое представительство в районе Александр Платц. Леня шел, покачиваясь от запахов и звуков, опьяненный свалившимся на него счастьем.