Дмитрий Лихачев

Большое воздействие на общество произвела премьера фильма Марины Голдовской «Власть соловецкая». Тут мы впервые увидели по-настоящему звериный оскал советской власти, которая, по сути, всегда была «властью соловецкой», концлагерной. И, конечно, фильм прозвучал так сильно благодаря участию в нем Лихачева. Осуждение из его уст было убедительным для всех. Даже для тех, кто до этого сомневался — «чья правда». В те годы, кстати, далеко еще не было ясно, чья возьмет. «Мешок на голову» будут пытаться накинуть еще не раз — и Лихачев, как никто другой, это чувствовал, но он сделал свой выбор и действовал бесстрашно.

Пожалуй, с этого фильма началась и его международная слава. В Лондоне князь Георгий Владимирович Голицын организовал в своем роскошном доме просмотр фильма и пригласил режиссера Голдовскую и Лихачева. Пришел весь цвет русской эмиграции, были князь Георгий Васильчиков, писатель-эмигрант Александр Зиновьев, весьма тогда знаменитый, и даже — принц Майкл Кентский, внучатый племянник Николая II.

Огромный успех имел не только фильм, но и сам Лихачев, своей статью, манерами, разговором покоривший всех. Он стал полпредом обновленной России, которому все доверяли полностью.

Лихачев не только просто общался с представителями лучших фамилий, но и выполнял свою миссию. Он обратился с призывом к эмиграции: давать рукописи, делиться воспоминаниями — это весьма ценно и необходимо для страны. Ему поверили и откликнулись. Так образовался замечательный Архив русского зарубежья в Москве в Доме-музее Марины Цветаевой, содержащий сотни бесценных «единиц хранения».

Одной из главных задач возглавляемого им Фонда культуры Лихачев считал собирание русских раритетов, оказавшихся за рубежом. В тех случаях, когда он считал приобретение раритетной вещи важным для России, при всей его сдержанности и интеллигентности проявлял завидное упорство, совершал поступки весьма решительные.

Так, он счел необходимым приобретение черновой рукописи романа Тургенева «Отцы и дети». Рукопись находилась в коллекции лондонского букиниста-антиквара лорда Пармура. Когда тот назвал цену, то эксперты Министерства культуры сочли ее чрезмерной. Но Лихачев не привык отступаться от своих планов. Он позвонил Николаю Ивановичу Рыжкову, тогдашнему главе правительства, и прочел небольшую лекцию. Через некоторое время появился фельдъегерь и вручил Лихачеву плотный темно-синий пакет. В нем была вожделенная рукопись.

Вскоре, благодаря его авторитету и его хлопотам, в Фонде появились и другие бесценные документы: записная книжка-дневник Зинаиды Гиппиус, неизвестное прежде письмо Пушкина, письмо Ремизова. Разумеется, все подобного рода ценности находились в чьей-то собственности, в коллекциях, составляя порой важную часть состояния владельца, и даром отдать это соглашались далеко не все. Нужны были огромные средства — и они были найдены. Никому другому толстосумы бы не поверили, уже зная, как у нас «тырятся» огромные суммы, выделяемые на благие дела. Доверяли лишь бескорыстному Лихачеву.

…Можно себе представить, каким «бомондным» был тот московский вечер, как блистали нарядами дамы в роскошном Амурном зале третьяковского особняка!

К открытию в начале 1990-х годов официального офиса алмазодобывающей компании «Де Бирс» в Москве была приурочена выставка в Фонде культуры раритетов, выкупленных из различных коллекций при помощи компании «Де Бирс». Самая мощная алмазная империя мира решила спонсировать программу «Возвращение». Никому, кроме Лихачева, они бы не стали помогать — он был абсолютно безупречен.

Главная «роскошь» выставки находилась в выставочных витринах — письма Цветаевой, Бунина, Ремизова, архив Марка Алданова, полные комплекты ставших уже драгоценными журналов «Современные записки», «Числа», альманаха «Воздушные пути», фото с автографами Шаляпина, Павловой, Кшесинской. Лихачев водил вдоль витрин очень пожилого главу империи «Де Бирс» Гарри Оппенгеймера. Богатые люди, вопреки расхожему мнению, довольно часто бывают широко образованны и столь же досконально разбираются в искусстве, как и в бизнесе. В тот визит Оппенгеймер подарил Фонду копию письма Льва Толстого Махатме Ганди, которое хранил в своей библиотеке в Йоханнесбурге, но, проникшись к Лихачеву симпатией и доверием, сказал: «Когда будете у меня в гостях в Южной Африке, я передам в Россию через вас подлинник этого письма».

В конце экскурсии, оценив, с каким пониманием, вкусом, тщательностью Лихачев расходует выделенные деньги, Оппенгеймер сказал: «Мы поняли, что в России сохранили честь и достоинство!»

Лихачев вернул России доброе имя. Он становится главным «культурным атташе» нашей страны — и лишь благодаря его авторитету, неповторимому облику, интеллигентности, аристократизму и высоким знакомствам ему удаются удивительные дела.