Дмитрий Леонтьев Петербуржская баллада

— Хм-м... Хорошо, схожу, — неожиданно согласился он. — Только ты за ним получше присматривай. Ему сейчас терять нечего. Жди. Я быстро.

Я вернулся в кабинет. Капланюк осуждающе покачал головой:

— Работнички... А если б я в окно сиганул?

— Сломал бы ногу, — пожал я плечами. — Или шею.

— А может, мне это и надо?

— Не, ты водку ждать будешь. А уж потом — в окно, или головой о стену... Ты что, в органах раньше служил?

— Нет. В армии краснопогонником был, — нехотя сообщил он. — Конвоировали заключенных. Потом охранником в частных фирмах.

— Понятно, — кивнул я, и мы замолчали. Молчали до тех пор, пока не вернулся Алексеев. Неодобрительно покосившись на меня, поставил на стол бутылку, ка-кие-то консервы, вынул из ящика стола два стакана и, не проронив ни слова, снова вышел за дверь.

— Не одобряет, — посмотрел ему вслед Капланюк.

— Самому противно, — признался я, разливая водку по стаканам.

— Со мной пить?

— Вообще пить. Я ведь и впрямь непьющий. Раз в год только и позволяю себе. Наверное, и этого не надо, но уж больно эти праздники душу травят. Тяжело на трезвую голову... Держи.

Он принял стакан и тут же, одним огромным глотком, выпил. Меня даже передернуло.

— А ты чего ждешь? — посмотрел он на меня. — Или надеешься, что опьянею и язык развяжется?

Я пожал плечами и, собравшись с духом, выпил.

— Бр-р! Мерзость какая! — с трудом выдавил я, переведя дыхание. — И чего? Когда оно... подействует?

— Жди, — развел он руками. — Это же не наркоз, тут время нужно... А что у тебя за проблемы с Новым годом?

— Тебе не понять, — насупился я.

— Вот видишь? Как я и говорил: мне не понять тебя, тебе — меня. Каждый умирает в одиночку.

— Очень интересно? — зло прищурился я.

— Мне, честно говоря, до фонаря. Своих забот хватает.

— А я могу рассказать, — неожиданно для самого себя решил я. — Никому никогда не рассказывал, а вот тебе могу.

— Это почему еще именно мне? — насторожился он.

— А ты — маньяк, — видимо, водка все же ударила мне в голову. — Ты ни смеяться, ни жалеть не станешь. И всякие поганые советы давать не станешь.

— Да-а? А вот теперь интересно... Ну-ну?

И я рассказал ему все. Не комментируя и не оправдываясь. Просто взял и рассказал свою жизнь сидящему напротив насильнику и убийце. А потом налил полстакана водки и выпил. Не знаю, что на меня нашло. Если б эту картину увидел нормальный человек, он бы просто не понял. А присутствуй при этом кто-нибудь из коллег, думаю, больше со мной в отделе никто бы не разговаривал. Но на тот момент мне было почему-то все равно.

— Забавно, — после долгого молчания сказал Капланюк.

— А-а, тебе забавно...

— Нет, забавно то, что я, кажется, ее знаю.

— Это как? — опешил я.

— Ты же сам сказал: блондинка, симпатичная, ветреная, забавная, любит танцевать и ушла от тебя примерно полгода назад. Так?

— Так.

— Значит, знаю.

Мы еще помолчали. Я выжидательно смотрел на него, он долго мялся, потом, на что-то решившись, подвинул ко мне стакан.

— Еще нальешь? Спасибо... Ладно. Черт с тобой. Скажу я тебе. Но только тебе. Без протоколов и не подтверждая в дальнейшем ни словом. Потом поймешь — почему... Идет?

— Идет, — согласился я.

— После армии я женился, — начал он свой рассказ. — Женился на той, которую любил. Как ни странно звучит, но она дождалась меня из армии. Любила меня безумно. Такая, как она, — одна на миллион. А я молодой, опыта и связей нет, да еще перестройка эта чертова... С деньгами туго... Устроился охранником в одну фирму — разорилась. В другую — зарплату по нескольку месяцев задерживали. Нелегко, в общем, было. Халтурил где придется. Потом ребенок появился, вообще едва концы с концами сводил. Да что говорить, всякое было... Одним словом. Когда удалось наконец устроиться в фирму с хорошим графиком и приличным окладом, держался за эту работу, как за спасательный круг. Не все нравилось, но от добра добра не ищут. Директор там был сволочь первостатейная. Люди редко делятся на плохих и хороших. В каждом человеке перемешано все, как в коктейле. По поступкам судят. Для кого-то ты плохой, для кого-то — хороший... А этот исключением из правил был. Родит иногда земля таких уродов... Фирма эта занималась видеопродукцией...

Капланюк замолчал, выдерживая паузу, и многозначительно посмотрел на меня. Я внимательно слушал, и он продолжил: