Дмитрий Донской

Уже через несколько дней Дмитрий убедился в разумности братовых слов. По Москве поползло злое слово «измена»! Первыми от своего родича открестились сами Вельяминовы. Тимофей Васильевич пришел, потоптался смущенно, потом объявил общее решение боярского семейства: Ивана своим не считать, а как с его добром поступить, то княжья воля. Дмитрий чиниться не стал, забрал себе все: и Иваново, и Некоматки тоже.

Конечно, купец самое ценное загодя вывез, но и осталось немало. Цепных псов, что исходили злой слюной на любого, пришлось убить, чтоб никого не покалечили.

Семка, услышав о бегстве боярина Вельяминова, бросился искать Никиту. На дворе ему сказали, что Никита исчез вместе с Иваном Васильевичем. Парень вздохнул: ох, не доведет Никиту до добра эта дружба с денежным мешком!..

А еще он встретил ревущую ревмя дочку московского купца Антипа Широкого, что частенько тоже бывал на дворе у Ивана Вельяминова. Последний раз когда виделись, Никитка не одним Некоматом хвастался, но и этой Настей, мол, окрутил купецкую дочь, влюбилась, как кошка. На все готова. Семка тогда головой покачал:

— Да на что она тебе? Отец ни за что не выдаст за простого.

Никита довольно крутил пока не существующий ус, фыркал важно:

— А куды денется, ежели мы дите сообразим? Небось лучше за меня выдать, чем позор обнародовать?

— Недобро ты поступаешь, Никита. К чему девку позорить?

Приятель в сердцах осадил:

— Опять ты за свое! Будешь сидеть со своей честностью в дружинниках всю жизнь! А за меня мой боярин слово молвить перед купцом обещался… Кто ж перед Вельяминовым устоит?

При виде Настасьи живо вспомнился этот разговор. Сразу резануло: а вдруг уже успели согрешить?! Куда ж теперь-то деве?

Та метнулась от Семки, точно от заразного.

— Да не трусь, я был приятелем Никиты!

Девушка подняла красивые, чуть с поволокой глаза, с надеждой спросила:

— Где он, не ведаешь? Хоть бы весточку оставил, я бы пешей за ним ушла…

— Не знаю, он и мне ничего не сказал, как всем. — Что-то в бледности Настасьи насторожило Семку, решился-таки спросить: — Да ты не… того?

Девушка залилась слезами:

— Тятя из дому гонит, говорит, чтоб без непутевого не возвращалась! А куда ж мне теперь, если он ушел?..

На миг Семка замер. Что он мог? Объявить дите своим? Но тогда неприятностей не миновать от всех, да и не хотелось ему брать на себя чужой грех, и Настасья хотя и красива, да не по нему. Вдруг он схватил девушку за руку и решительно потащил за собой.

— Куда?! — уперлась та.

— Пойдем, я тебя к хорошим людям отведу, не обидят.

Он привел купеческую дочь на двор к Миколе Васильевичу, а вот как сказать о ней, и не знал. Пока вел, казалось все просто, а потом задумался. Хорошо, что почти сразу попались на глаза Марии Дмитриевне.

— Ты чего девку мучаешь?!

Настя и впрямь упиралась, не желая идти на чужой двор. Семен, не выпуская ее запястья из своих пальцев, подтащил к хозяйке:

— Да беда у нее, отец из дома выгнал!

— За что?!

Семен заерзал:

— Она слюбилась с… с моим приятелем Никитой, а теперь домой никак.

— А чего ты с ней возишься, а не Никита?

Глаза боярыни смотрели строго, она шалав ой как не любила. А сама девушка стояла, низко опустив голову и заливаясь слезами.

— Никита с Иваном Васильевичем утек, а ее вон брюхатой оставил…

Сказал вроде тихо, но дурное разносится мигом, сразу несколько любопытных голов повернулись в их сторону. Мария Дмитриевна и вовсе нахмурилась, махнула рукой:

— А ну пойдем! Не на дворе же речи вести!

Семен выпустил руку Насти, кивнув:

— Иди с боярыней.

Так на дворе у Миколы Васильевича и Марии Дмитриевны появилась новая жительница. Купец принять беспутную дочь домой не захотел, твердо ответил, что, когда нагуливала, его не спрашивала, так пусть теперь сама и расхлебывает. Микола Вельяминов строго напомнил Семке:

— Вишь, твердил же тебе, что ничего путного в этом приятеле нет!

И вдруг еще одна новость! От нужных людей из Твери примчался человек с вестью, что беглые Иван Васильич Вельяминов и купец Некомат-брех спешно отбыли к Мамаю! Дмитрий порадовался, что брат не успел уехать к себе в Серпухов.

Владимир, услышав новость, нахмурился, потом тряхнул головой:

— Давай, Митя, собирать князей!

Снова собрались князья в Переяславле, на сей раз не было ни митрополита Алексия, ни Сергия, ни жен с детьми. Зато была всеобщая поддержка московскому князю. И твердое решение: если Сурожанин купит ярлык для Михаила Александровича, то не подчиниться и самого Тверского князя крепко наказать, что супротив своего же крестоцелования идет!

Дмитрий Иванович смотрел на решительные лица и думал о том, сколь сильны князья, если вместе.

Но оказалось, что это не все неприятности. Мрачней других выглядел нижегородский князь Дмитрий Константинович. Оказалось, его сын Василий Кирдяпа вместе с попом Дионисием натворили таких дел! Как теперь расхлебать — неизвестно.