ДМБ-2010

— Так вот со мной в Польше после войны был смешной случай. Послали меня взорвать этот… муниципалитет. И вот я приготовил заряд. А он точно такой же, каким фюрера взрывали, пластиковая взрывчатка с химическим взрывателем…ну, я вам рассказывал. Так вот, взрыватель на две минуты установил, раздавил, значит, то-се… Портфель поставил и пошел. А мне говорят: "Эй, пан, портфельчик-то позабыли…". Я как побегу, как побегу! Такое может случиться с каждым.

Случай действительно смешной. И вывод поучительный.

У Ивана Григорьевича что ни шутка, то перл. Вот, на прошлой неделе: "Получил раз человек письмо, распечатал его, стал смеяться, смеяться и… умер".

А Иван Григорьевич тем временем продолжал:

— А сейчас, ребята, маленький зачет.

— Дошутился — тяжело вздохнул Сержант Пеппер.

Перед парой я жизнерадостно шутил, что Иван Григорьевич сегодня устроит зачет по второй своей известной книге "Птица против танка", где говорится о применении боевых дятлов. Первую книгу, в которой мины ждали своего часа, мы уже подробно изучили.

Он радостно метнулся к моей первой парте с букетом узеньких бумажек. Одна из них легла ко мне.

Я перевернул ее и прочитал загадочную надпись: Рецептура-60. Повернулся назад — Сержант Пеппер сидел с перевернутым лицом. Я взял его бумажку: Смесь-42. Да, мне еще повезло.

Тем временем бодрый старичок прошагал весь класс. Вернувшись за стол и обращаясь ко мне, сказал:

— Ну что же, начнем.

Я вышел вперед. Класс с интересом следил за мной. Начал:

— Э-э… Рецептура-60! Очень важный продукт химического синтеза. Играет большую роль как в специальных приложениях, так и… в народном хозяйстве.

Я скосил глаза. Иван Григорьевич вполне добродушно кивал головой. Повернулся и вдруг спросил:

— А промежуточным продуктом какого технологического процесса является синильная кислота?

Ура! Я узнал, про что я рассказываю.

— Э-э… Вот! В производстве оргстекла…

— Блестяще! Запомните все! В случае войны мы просто зальем неприятеля этой дрянью… Вы свободны!

Да-да, дрянью зальем и уставными шапками закидаем! Я с торжеством прошагал к двери, обернулся и показал коллегам язык. Пусть мучаются!

Отлично! У меня еще масса времени. Пообедать, переодеться и — в Университет на спецкурсы.

На выходе с Факультета дорогу мне преградили два здоровенных дубофака.

— Эй, Кот, ты это… тут бюро школьное. Там ваших обсуждают. Не зайдешь? Да и к тебе дело есть.

Я направился за ними. Дело у них!

На скамье подсудимых действительно сидели двое наших парней. Второй курс, печальные лица.

Я оглядел это комсомольское аутодафе. Очень колоритно. В центре сидел абсолютно лысый невысокий кругленький прапорщик с медалью Героя. Я подумал, что если бы колобок ушел-таки от лисы, дожил лет до 25 и поступил бы потом служить в спецназ, то он, наверное, так бы и выглядел. Но, кроме шуток, Колобок парень совсем неплохой. На трибуне — капитан-пограничник, что-то унылым голосом зачитывает про подвиги подсудимых. О, еще миниатюрная кореяночка ростиком, наверное, мне по пояс. Народ подвинулся — уважают! Конечно, моя морда торчит у всех на виду уже второй год. Стипендиат имени Ягоды, блин!

Что же говорят?

— … у третьего пострадавшего диагностирован скрытый перелом бедра, у четвертого — сотрясение мозга, пятый доставлен с ушибами средней степени тяжести, шестой…

Я осторожно оглядел собрание. Брови Колобка поднимались все выше и выше.

— Вот рейнджеры, хвостом их по голове, — довольно громко пробормотал он.

— …одиннадцатый пострадавший — перелом руки. Вопросы есть?

Колобок поднялся и спросил строгим голосом:

— Это все? Убитых не было? Пострадавшие в милицию не жаловались?

— Нет, — зачем-то посмотрев в бумажку, сказал пограничник.

— Понятно. Можно вопрос к… э-э… воспитуемым?

— Да.

— Голуби, что вы делали на остановке?

Ребята наперебой заговорили:

— Да мы… это… снег нас послали чистить…

— А они… ну ваще… пристали… маргиналы какие-то, честное слово.

Пограничник насупился, постучал карандашом:

— Ну, вы не очень-то… поосторожнее в выражениях. Здесь девушки.

— Чем чистили? — ласково спросил Колобок.

— Да это… штуки такие железные, ну типа лома…

— Понятно, — протянул он и, не удержавшись, расхохотался во весь голос. — Я предлагаю — товарищеское порицание.

Пограничник с облечением вздохнул и быстро сказал:

— Кто "за", прошу голосовать.

Мы дружно подняли руки. Ребят отпустили.

— Теперь второй вопрос. Ну-ка, Кот, иди сюда…

Так, я тоже, оказывается, что-то натворил.

— За успехи в области специальных наук (инженерная э…э география) и… — ведущий запнулся, но по инерции отрапортовал, — проявленные при этом… ну вы поняли… известный всем нам Котяра награждается грамотой.

Я раскланялся во все стороны и пошел.

— Эй, а что сказать надо?

— Спасибо!

Народ дружно расхохотался.

— Да не "спасибо", а "Служу Советскому Союзу"!

Ценная поправка.

Теперь отпустили и меня. Появляться в Университете в форме мне очень не хочется, но переодеться я уже не успею. Быстро бегу в общежитие, забегаю к Василичу.

Этот страдалец сидит и, как всегда, что-то паяет.

— Эй, Василич, хватит паять, поехали в Универ, к девкам!

— Не трогай меня, я рыцарь Джед-Ай.