Длинный путь

Гэррети на миг показалось, что сейчас он бросится на Стеббинса или упадет в обморок от гнева, но он не сделал ни того, ни другого.

- Даже если придется идти до Вирджинии, - повторил он, стиснув зубы. Стеббинс сонно улыбнулся:

- Я чувствую, что могу идти хоть до самой Флориды, Гэррети.

Гэррети отшатнулся от него и пошел искать Бейкера. Гнев по-прежнему кипел в нем, смешиваясь с бессильным чувство стыда. Стеббинс, похоже, хотел вывести его из себя, и ему это удалось.

Бейкер шел рядом с парнем, которого Гэррети не знал. Голова его была опущена, губы беззвучно шевелились.

- Бейкер!

Бейкер поднял голову, мелко трясясь, как собачонка:

- А, Гэррети.

- Да.

- Мне снился сон. Ужасно реальный. Который час?

- Без двадцати семь.

- Дождь, похоже, будет идти весь день?

- По...аай! - Гэррети качнулся, на миг потеряв равновесие. - Проклятая подметка отлетает.

- Оторви их к черту, - посоветовал Бейкер. - Ногти врастут в них, и будет еще хуже.

Гэррети скинул один туфель и пнул его в направлении толпы. К нему сразу же потянулись жаждущие руки; завязалась потасовка. Другой туфель не хотел слезать - нога в нем распухла. Гэррети нагнулся, получил предупреждение, но все же стащил туфель с ноги. Он хотел тоже кинуть его в толпу, но пожалел силы и оставил просто лежать на дороге. Вдруг на него нахлынула волна отчаяния. Он шел и тупо думал: "Я остался без обуви. Я остался без обуви".

Дорога под ногами была холодной. Сквозь остатки носков Гэррети ощущал каждый камешек. Он подошел к Бейкеру, который тоже шел без обуви.

- Я почти готов, - сказал спокойно Бейкер.

- Я тоже.

- Знаешь, я вспоминаю все хорошее, что со мной было. Один раз я впервые пригласил девушку на танец, и какой-то пьяный хер попытался ее у меня увести. Я вывел его наружу и набил морду - смог потому, что он был такой пьяный. И та девушка на меня так смотрела, что я был на седьмом небе от счастья. Вспоминаю мой первый велосипед. И как в первый раз читал "Женщину в белом" Уилки Коллинза... Это моя любимая книга. Вспоминаю, как сидел с удочкой над прудом, и как лежал во дворе с книжкой комиксов. Гэррети, я думаю об этом, как будто я уже старик.

На них брызнул серебристый утренний дождик. Толпа приутихла, но не уменьшилась - шеренгами вдоль дороги тянулись выжидающие лица под плащами и зонтиками. Бесконечный ряд серых лиц, похожих, как близнецы.

- Надеюсь, уже не будет темно, - сказал Бейкер. - Ненавижу идти в темноте, не зная, кто я и что я здесь делаю. Надеюсь, все кончится до темноты.

Гэррети начал говорить, но его прервали выстрелы. Бейкер скривился: - Вот чего я боюсь. Этого звука. Зачем мы делаем это, Гэррети? Мы все сошли с ума.

- Не знаю. Не знаю.

- Мы все в ловушке.

Длинный путь продолжался. Они проходили знакомые Гэррети места заброшенные фермерские дома, птичники, засеянные поля. Он помнил, казалось, каждый дом. Ноги словно наполнились новой силой. Ему хотелось лететь. Но, может быть, Стеббинс прав - их там не будет? К этому лучше подготовиться. Пронесся слух, что у одного из участников аппендицит.

Гэррети не обратил на это внимание - он думал только о Фрипорте и о Джен. Стрелки на его часах жили какой-то своей дьявольской жизнью. Они не хотели двигаться. Но в любом случае до Фрипорта оставалось не больше пяти миль.

Небо немного прояснилось, но оставалось облачным. Дорога под дождем превратилась в черное зеркало, и Гэррети почти видел в ней искаженное отражение собственного лица. Он прижал руку ко лбу - лоб пылал. Джен, о Джен... Знала бы ты... Парень с болью в боку, Клингерман, начал кричать. Гэррети вспомнил тот Длинный путь, который он видел - как раз во Фрипорте, - и участника, который монотонно твердил: "не могу, не могу, не могу". "Клингерман, заткнись!" - взмолился он про себя.

Но Клингерман все шел, продолжая стонать и вскрикивать, прижав руки к боку, а часы Гэррети продолжали идти. 8.15. "Где ты, Джен? Я не знаю уже, что ты для меня, но я еще жив и хочу, чтобы ты была там. Очень хочу". 8.30.

- Мы уже близко к этому чертову городу? - спросил Паркер.

- А тебе-то что? - спросил Макфрис. - Нас-то там никто не ждет.

- Меня ждут девушки повсюду, - сказал Паркер. - Только посмотрят, так и сразу писают в штанишки, - его лицо осунулось и вытянулось, оставив от прежнего Паркера только тень.

8.45.

- Помедленнее, приятель, - сказал Макфрис. - Оставь силы до вечера. - Не могу, - отозвался Гэррети. - Стеббинс сказал, что ее там не будет, я должен убедиться, что она там. Я должен...

- Не бери в голову. Стеббинс, чтобы выиграть, напоит собственную мамашу лизолом. Она будет там.

- Но...

- Никаких "но", Рэй. Успокойся и жди.

- Иди ты со своими погаными утешениями! - выкрикнул Гэррети и потер горящий лоб ладонью - Извини... Это так вырвалось. Стеббинс еще сказал, что на самом деле я хочу увидеть только свою мать.

- А ты не хочешь?

- Черт, конечно, хочу! Что ты думаешь... Не знаю. Когда-то у меня был друг, и мы с ним... Сняли одежду... И тогда она...