Длинные версты

– Никаких «ежели» не может быть! У меня только ручников восемь штук! Да и из винтарей бойцы крыть станут. Куда он нафиг денется?

Буденный уважительно кивнул:

– Ого! Бохато живешь… Восемь ручников… Лады. А потом что?

На всякий случай сразу пояснил:

– Пулеметы все трофейные, так что ус на них не крути. Ну а потом мы должны вынести артиллерию и броневик. Кстати, броневик это такая здоровенная дура, с кучей пулеметов?

Семен мотнул головой:

– Не… наш обычный двухбашенный «Остин». Видать, ишшо зимой захватили, вот и пользуют… Но я чегой-то не пойму – а на пушки нам за каким чертом лезть?

Я пояснил:

– У фрицев орудий тоже не полные закрома. И чем больше мы их выбьем сейчас, тем проще нам потом жить будет. И если у нас с самолетом… отставить. Не «если», а когда у нас с самолетом все получится, то на батарею выйдем под видом немцев. И там уже как выйдет. Либо пушки с собой захватим, либо подорвем на месте.

Кто-то из буденновцев проявил опаску:

– А ну как на броневик нарвемси? Тады что? Он ведь в степи нас хорошо покрошит.

– Против броневика у меня есть крупнокалиберный пулемет на грузовике. Так что все учтено.

Тут не выдержал Буденный:

– Да твою ж мать! Чур, откель у тебя столько всего?! Я знаю, что «максимы» у тебя были. И еще какие-то трубы, словно от самовара. Как их там – бомбометы? Но остальное-то откуда взялось? Грузовики, крупнокалиберные пулеметы… А броневика у тебя за пазухой нема?

Я грустно вздохнул:

– Нема. И это сильно гложет мою хозяйственную натуру. И артиллерии нормальной нету. А от вас я узнаю, что это все здесь есть и почти ничейное. Вот как пройти мимо такой кучи добра? Да и вам те же пушки вовсе не помешают. Броневик, если что – не отдам, у вас все равно механиков нет, а вот орудиями поделюсь.

Семен, глядя на мою физиономию, сначала поперхнулся от неожиданности, а потом начал ржать. Через секунду остальные подхватили смех. А Буденный, тыкая в меня пальцем, выдавил:

– Не, паря! Хучь ты память и потерял, да суть не спрячешь! Истинно говорю – из казаков ты! Наш! Это ж надо додуматься, в такой обстановке еще и дуван дуванить!

– А что тут такого? Хочешь жить – умей вертеться! Ладно… посмеялись, пора делом заниматься.

Ну и занялись делом. Разведчики (все с немецкими флажковыми пиками и в касках) были разосланы в дозоры. Весь пеший личный состав тоже напялил каски (этого добра у нас после захвата складов вполне хватало). Пулеметчики очередной раз проинструктированы, как себя вести при встрече с самолетом. Я их и так учил борьбе с воздушной угрозой, но лишний раз не помешает. Грузовик с «пом-помом» был утыкан ветками настолько, что превратился в передвижной куст. Это мой козырь, и чем позже его обнаружат, тем сильнее будет «удивление» противника. Пленные, ободранные почти до исподнего, помещены на свое место в общем построении. Колонну возглавила сильно поредевшая сотня Буденного, и мы двинулись в путь.

Кстати, пленные действительно оказались драгунами, присланными на усиление для будущего наступления. Так что я оказался прав, когда думал, что БеПо не просто так на нашем участке появился. Но с его пропажей у фрицев начался сумбур, и они решили, прежде чем наступать, сначала разобраться со зловредными партизанами у себя в тылу.

Где-то с полчаса двигались вообще беспрепятственно. А потом появился самолет. Личный состав, настропаленный моими матами да угрозами, изображал картину «улыбаемся и машем». Пленные также вели себя вполне прилично. А чего бы им не быть паиньками – сорок минут назад, когда четверо из них отказались надевать казацкие фуражки, их тут же без затей зарубили. И вот только не надо тут рассказывать о разных конвенциях и гуманном отношении. Те же фрицы, как выяснилось из допроса свежих пленных, нас тупо объявили бандитами. Со всеми вытекающими последствиями. Ну а если на нас не распространяются правила ведения войны, то и мы их соблюдать не собираемся.

Четырехкрылая этажерка (ну не разбираюсь я в нынешней авиации) пролетела сначала в стороне. Сделала круг с большим радиусом над растянувшейся колонной. Потом ближе. Еще ближе. Глядя на самолет, я неосознанно для себя бормотал «гули-гули-гули», словно подманивая голубя. И вот наконец, судя по курсу, он собрался пролететь прямо над нами.

Прицелы у всех уже были выставлены. И у пулеметчиков, и у пехоты. Все ждали лишь моей команды. И когда я рявкнул: «приготовиться… огонь!», секунды через три наше построение словно взорвалось. Ручники лупили на расплав ствола. Выстрелы винтовок слились в один длинный рокот. И пусть говорят, что порох бездымный, но от этой канонады всех накрыло пороховой копотью. Разумеется, девять десятых стрелков все равно промазали, только и оставшихся вполне хватило, чтобы самолет сначала рыскнул в сторону, а потом, слегка повернувшись на крыло, начал падать. Прямо на нас. Во всяком случае, вначале показалось именно так. Но потом стало ясно, что я ошибался. Пролетев буквально над головами, биплан брякнулся, теряя крылья, метрах в пятидесяти от бойцов. При этом даже не загорелся.