Длинная тень Земли

Его усталый мозг обнаружил вполне объяснимую связь между работой пьяного в этом мире машин и его смертью. Человек, перевозивший грузовые поезда с такой огромной гиперзвуковой скоростью, запросто мог захотеть подраться и с опорой, поддерживающей грузовую платформу. Более сложные проявления человеческого разума были чужды здесь, на этой планете в секторе Галактики, переполненном солнцами и планетами, как и за Распадом, где сама Земля была центром пяти миллионов солнечных систем.

У тех двух тайных агентов, которых он застрелил, было много денег. Мрачный служащий — роботы не входили в число удобств, предоставляемых ночлежкой — взял деньги и провел его в одноместный номер. Комната была чистой и голой, но у нее был такой неживой вид, что у Кэродайна по спине пошли мурашки. Однако он был слишком утомлен, чтобы беспокоиться по пустякам. Он проверил комнату детектор ничего не обнаружил — и лег на кровать.

Он знал, что проснется быстро и бесшумно, если кто-нибудь попытается ограбить его.

Он не проспал и суток; лежал в постели, размышлял, пока долгая ночь не подошла к концу и он мог спокойно выйти позавтракать. Кэродайн был человеком, привыкшим иметь дело с сутью проблемы. Коунга послал его сюда, чтобы разузнать организацию космического флота Хораки. Для человека, не имеющего опыта межзвездного управления, эта задача могла показаться непреодолимой, да для Кэродайна, честно сказать, это было достаточно сложно, хотя он, возможно, лучше других в этой части Галактики знал толк в администрировании и организации. В конце концов он управлялся с пятью миллионами самостоятельных солнечных систем; Хорака правила какой-то тысячей.

Умывшись и приведя себя в порядок, он направился к двери. Там его остановил служащий.

— Документы? — спросил Кэродайн. Он решил слегка прощупать почву. — Разве вы не должны были потребовать их вчера вечером?

— Да. Но обычно я не беспокою таких бродяг, как ты. Хотя полиция предупреждала. — Он поковырял в дупле зуба.

— Что-то там встревожило этих бездельников наверху.

Что ж, этого надо было ожидать. Удостоверения двух агентов Кэродайн держал в бумажнике. Он показал удостоверение Чада. Когда брал его обратно, после ленивого осмотра, опять увидел неразборчивую подпись и оттиск робота: «Хорак».

— Я полагаю, у них там в Хораке по-другому? — спросил он изучая служащего.

Тот растянул лицо в улыбке:

— Ха! У нас с тобой там маловато шансов. В столицах таких как мы не жалуют.

— Да уж конечно, — в голосе Кэродайна была жалость к ним обоим.

— Никогда не был там с грузом?

— Нет. Надеюсь, может когда-нибудь. Что-нибудь посоветуешь?

— Только одно. Держись подальше от тех, кто в форме. Но, — он загоготал, и Кэродайн уловил неприятный запах, — там, в Хораке, они все в форме. Ха-ха-ха…

Кэродайн засмеялся и вышел. Значит это Хорак. Отсутствие карт его не беспокоило, ведь среди бумаг и документов агентов была одна очень подробная. Вот с транспортом возможны проблемы; но это можно уладить хитростью, ловкостью или с помощью пистолета.

На всякий случай он купил неброский костюм из темно-серой саржи и свободно сел в общественный транспорт — громадные неуклюжие четырехпалубные аэроомнибусы грузно шли по трассам, разметая меньшие машины, словно акулы мелкую рыбешку — и поехал, петляя, куда-то к черту на кулички. По всему маршруту комплексы огромных заводов расползались по земле, а вдалеке он видел отблески космических кораблей, устремившихся в небо.

Почти в каждом блоке был сканирующий телеглаз и селектор. Власти здесь прочно держали личную жизнь под контролем. Это тоже просто укладывалось в схему. Тоталитарные миры были знакомы Кэродайну, и перед тем как их убрать он исследовал их на месте. Когда они оказались совсем уже далеко, он почувствовал уверенность в том, что направлялся прямо в столицу — отдаленную группу сверкающих башен.

Уверенность эту не поколебали и двое полицейских в коричневой форме, остановивших его на конечной остановке и спросивших его документы. Без тени колебания он дал им удостоверение Чада. Ожидая тщательного и долгого изучения, он небрежно огляделся, не интересуясь ни этим миром, ни вообще галактикой.

— О'кей, Чад. Куда направляетесь?

— Рассчитываю взять какой-нибудь груз. Не знаю удастся ли. Знаете, как это бывает.

— Нет, парень, не знаем. Мы — полиция. А не грузовые бродяги. Понятно?

— О, конечно. Простите.

Вернув ему удостоверения, полицейские двинулись дальше, останавливая людей и проверяя документы.

Несчастный случай — ранняя кончина Константина Чада — оказался очень, очень счастливым.

Зайдя в ресторан, соответствующий по классу его нынешнему положению, он плотно позавтракал. Люди вокруг двигали стулья, вытягивали шеи, чтобы увидеть большой, размером со стену, телеэкран. Это тоже укладывалось. В подобном мире, где властвовали бонзы, требовавшие от своих рабочих огромного напряжения, регулярно передаваемые и обязательно посещаемые программы новостей формировали существенную часть структуры контроля.