Дивные времена

— Не входи ко мне — грязи натащишь! Лучше я тебе дам совет. Вон там, в стенке оврага, устрой себе дом. Вырой нору, сложи фундамент, вбей подпорки и строй стену за стеной!

Послушался Заяц барсучьего совета. Взялся за работу. Вырыл нору. Проделал в стене окошко. Печку сложил. Потолок досками обшил. Посередине поставил старый гриб вместо стола. Стулья сколотил и дом обжил. Паук сплёл ему занавеску. Лесная мышка-подкоренница ковёр соткала. Дятел сделал вешалку, продолбил замочную скважину.

Зажил Заяц счастливо. Живёт неделю, другую и третью. А на четвёртую случилась беда. Забрался к нему Хорь, старый разбойник. Поднял Зайца с постели. Сон ему прервал, пол-уха оторвал.

Шкуру Заяц уберёг, дом не устерёг. Опять побежал в лес. Бежит, сам с собой рассуждает: «Хорошо ещё, что Хорь явился, а не Лиса… Надо мне для жилья укромное место искать, подальше от зверей, подальше от врагов». Прибежал Заяц на окраину села.

Забрался Заяц под плетень, в сухое место. Смотрит — за плетнём домик стоит, из досок сшит. И красивый, и прочный. Постучал он в дверь раз, постучал другой и спрашивает: — Есть здесь кто-нибудь?

Хозяин как зарычит, как залает! Да как кинется на Зайца! Гонит его по горам, гонит его по долам. Наконец, надоело ему за Зайцем гоняться, и вернулся он в село.

Пришла зима, выпал снег. Всё кругом побелело. Остался Заяц без крова над головой. Под колючим кустом в чистом поле лежит, от холода дрожит и думает:

«А теперь куда деваться? Всюду звери, всюду враги!.. Видно, умирать придётся!»

Поплакал Заяц, поплакал, да и заснул с горя.

Всю ночь шёл снег. Засыпал леса, засыпал поля. Всё кругом устлал и куст замёл. Проснулся Заяц, видит — лежит он в белом домике. Стены белые, потолок белый, никто его не обшивал, не делал. Ни стола, ни печки, дверцы — и той нет. Но зато внутри тепло, светло. Ветер не дует, сквозняком не тянет.

Обрадовался Заяц. Принялся хлопотать.

Сделал под снегом ход. В крыше выдолбил отдушину. Стёкла изо льда смастерил, ничего не забыл. И устроился в новом жилье.

По ночам рыщет, еду ищет, а к утру домой возвращается. Следы свои заметает, чтоб никто домик не открыл. Так и дожил Заяц до весны в укромном месте, далеко от зверей, далеко от врагов…

Здравко Сребров Про чёрную птичку, блестящее семечко и молодую грушу

I

Чёрная птичка с жёлтым клювом и жёлтыми лапками, не очень большая и не очень маленькая, подлетела к старому грушёвому дереву.

Дереву было ровно сто лет и один год. Плоды с него собрали ещё летом. Осталась только одна груша, жёлтая, как цветок ноготка, — она спряталась в листве.

Чёрная птичка запрыгала с ветки на ветку, повернулась в одну сторону, в другую, растопырила хвостик-метёлку. В глаза ей брызнуло жёлтыми огоньками осеннее солнышко.

Птичка весело запела:

— Фью-фью, чик-чирик, трю-люлю, чи-чи-чи!

Она заметила в ветках старого дерева жёлтую грушу и обрадовалась ещё больше. Птичка стала клевать сладкий плод. Светлые капли сока потекли по перьям. Птичка отряхнулась, взяла в клюв кусочек груши и полетела к грабовой роще. На её опушке в траве лежал поросший мхом камень. Чёрная птичка села на камень и положила перед собой кусочек груши.

— Фью-фью-фью, чик-чирик, чи-чи, — ещё веселее пропела она. Повернулась в одну сторону, в другую, повертела хвостиком-метёлкой и принялась быстро и ловко клевать вкусную мякоть.

Верно, она боялась, что кто-нибудь отнимет у неё лакомство.

Блестящее коричневое семечко выпало на камень и скользнуло в ямку, — след, который оставило в мягкой земле копыто какого-то лесного жителя. След был глубокий, после дождей в нём застаивалась вода.

Птичка то ли не заметила семечко, то ли не обратила на него внимания. Она наелась, вытерла клюв о крыло, ещё раз отряхнулась и пропела:

— Фью-фью, чик-чирик…

Потом стремительно, будто камень из пращи, взвилась высоко в небо и пропала из виду.

*

А блестящее коричневое семечко так и осталось лежать в ямке. К вечеру на рощу пролился тихий дождик. Вдоль опушки потёк мутный ручеек, потащил за собой комки земли, палую листву.

Ямка наполнилась водой, листвой, землёй, маленькое семечко под толстым покровом притихло и затаилось.

*

Пришла долгая, долгая зима, укрыла рощу снежным покрывалом.

Исхудавшая белка спустилась по стволу на землю к тому месту, где осенью упало в ямку коричневое семечко.

Белка продрогла и проголодалась. Она не любила зимы. Орехи и жёлуди, которые она натаскала осенью в своё дупло, кончились.

Белка опустилась вниз, обнюхала землю и стала разрывать снег, поднимая фонтанчики снежной пыли. Снег слепил ей глаза. Ледяные иголочки кололи шею, снежная пыль облепила мордочку. Белка вздрогнула, поджала верхнюю губку, обнажив передние зубы, блестящие и острые, как тёсла. Семечка она так и не нашла. Оно осталось в ямке под толстым снежным одеялом, в тепле, в мягкой постельке.