Дивизионный комиссар

Несмотря на это, ужин прошел в теплой, дружественной атмосфере, а когда мы уже собирались приступить к десерту, Анна улыбнулась и спросила:

— Чем занимался сегодня, дорогой?

Томаса Соркина от такого обращения ко мне прямо-таки передернуло.

— Сражался с драконами и спасал принцесс, — отшутился я, в целом нисколько не погрешив против истины.

— А с костюмом твоим что случилось? — продолжила допытываться девушка, зная о моей нелюбви к походам по магазинам.

— Ездил на вокзал, в пакгаузы, а там как раз вагон с цементом разгружали. Пыль въелась в ткань так, что пришлось выбросить.

— Пропорции при производстве ткани не выдержали, — предположил Томас Соркин. — Нейтральный состав прекрасно сметается обычной щеткой.

— Не иначе, — пожал я плечами и пригубил коньяк.

Тут раздался стук, дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Алекс Бриг.

— Не помешаю? — на всякий случай уточнил он.

— Алекс! — обрадовалась Анна. — Заходи! Заходи, конечно же!

— Я ненадолго.

И, не став, несмотря на все уговоры, присаживаться за стол, Алекс наговорил виновнице торжества кучу комплиментов, а потом вытащил из бумажного пакета бутылку марочного вина.

— Твоя ровесница, «Красная Роза» урожая десятого года, — пояснил он и подмигнул Анне. — До свадьбы не открывать!

— Как скажешь! — рассмеялась девушка.

Бриг поцеловал ее в щечку и только распрощался с нами, как ему на смену явился новый незваный гость.

— Мне совершенно случайно стало известно о празднике, — сверкнув белоснежной улыбкой, произнес Роман Волин и протянул Анне маленькую, обтянутую красным бархатом коробочку. — Прошу принять от меня с наилучшими пожеланиями…

— Право, не стоило, — засмущалась девушка, но подарок взяла. — Ой! — выдохнула она. — Виктор, посмотри, какая прелесть!

«Прелестью» оказалась брошь белого золота, густо усыпанная разноцветными камушками. Красными, синими и бесцветно-прозрачными, в глубине которых при каждом движении загорались ослепительные искорки. Даже моих невеликих познаний в ювелирном деле хватило, чтобы опознать рубины, сапфиры и бриллианты.

— Очаровательно, — улыбнулся я, прикинув, что на бархатной подложке лежит полугодовой доход специального комиссара полиции.

— Роман, присаживайтесь, — предложила Анна.

— Мне неудобно вот так вторгаться…

— Бросьте, — успокоил его Томас Соркин. — Вы нас нисколько не стесните.

В этот момент в дверь вкатили тележку с тортом, заварочными чайниками и набором посуды. Пока официанты меняли тарелки и расставляли чашки, Анна чуть ли не силком усадила гостя за стол, и того немедленно взяла в оборот Элла.

— Роман, — мило улыбнулась она, — вы приехали в Осень лишь за тем, чтобы открыть дом-музей отца?

Заведующий светской хроникой газетчик находится на службе двадцать четыре часа в сутки и даже во сне обдумывает завтрашнюю колонку. Такое у меня иной раз возникает впечатление…

— На самом деле не только для этого, — важно ответил унаследовавший промышленную империю франт. — Заодно договорился о поставках обогащенной вечности. Осталось лишь согласовать прямые поставки с каторги, перевалка на вокзале снизит рентабельность. — Тут он вспомнил, с кем разговаривает, и встрепенулся: — Да что же мы о делах? Анна, надеюсь, со своим подарком я не ударил в грязь лицом?

— Нет, что вы, Роман! — рассмеялась продолжавшая любоваться брошью девушка. — Она изумительна!

— Виктор, а что подарили вы? — спросил вдруг Волин.

— Это личное, — лукаво улыбнулась Анна и повернулась к отцу. — Папа, а где же твой подарок?

— Всему свое время, — рассмеялся Томас Соркин. — Сначала десерт, потом подарок. Но придется выйти на улицу.

— Идем-идем! — вскочила девушка из-за стола. — Не будем ждать!

— Задувай свечи.

— Но, папа!

— И загадай что-нибудь хорошее.

— Ладно, — сдалась Анна и задула свечи.

Пока гости расправлялись с десертом, она сидела как на иголках и беспрестанно всех торопила, а потом первой выскочила из кабинета. Я поспешил следом, но только вышел на крыльцо, как меня отозвал в сторону швейцар.

— Господин Бриг оставил для вас пакет в гардеробе, — предупредил он.

— Еще вернусь, — кивнул я и присоединился к остальным.

— И где подарок? — затеребила Анна отца. — Ну папа!

— А вот! — И жестом циркового фокусника Томас указал на сверкавший свежей полировкой лимузин в эксклюзивном кузове, выполненном на заказ; огромные фары, затейливая решетка радиатора, серебряная фигурка крылатого ангела на капоте.

— Это тебе, дорогая! — обнял он Анну.

Все буквально остолбенели, и только Кай Дворкин толкнул меня локтем в бок и прошептал на ухо:

— Давно ли папа называл дочку суфражисткой за одно лишь желание работать в газете?

— Полагаю, к лимузину прилагается шофер, — решил я, поскольку курсов вождения Анна не посещала.

И точно, когда господин Соркин подвел дочь к автомобилю и распахнул дверцу, он объявил:

— Теперь тебе не придется ловить такси. Тебя будут отвозить, куда потребуется, и ждать столько, сколько придется.

— Папа! — Анна повисла у него на шее, поцеловала в щеку и обернулась к нам. — Простите, мальчики, но нам пора! Виктор, не забудь вино!