Дивизионный комиссар

— Возьму отпуск, — пообещал я, почувствовал, как вновь наваливается сонливость, и поспешил накрыть девичью ладонь своей. — Мы уедем. Уедем вместе. Только закончу одно дело. У меня осталось здесь только одно дело. А потом уедем…

Ответа уже не расслышал. Уснул. А в моей руке была зажата изящная ладошка лучшей девушки на свете, моей любимой… Анны…

ГЛАВА 9

Проснулся, когда от неудобной позы затекло тело. Продирая слипшиеся ото сна глаза, пробормотал:

— Анна?

В ответ раздался ехидный смешок. Развалившийся на стуле Алекс Бриг закинул ногу на ногу и обернулся к Солу Когану.

— Что ты на меня уставился? — немедленно возмутился тот. — По-твоему, я похож на Анну?

— Ничуть, — признал медиатор после некоторой заминки. — Но я тоже на нее не похож! Так кого зовет пациент?

— Такое иногда случается, когда слишком сильно бьют по голове, — предположил гангстер. — Как-то меня унесли с ринга, и ты не поверишь…

— Сол, заткнись, — попросил я и приподнялся на одном локте. — Где Анна?

— У отца, полагаю, — пожал плечами Алекс. — Ее выписали еще вчера, и, когда я заезжал за твоим плащом, она была там.

— Вчера? — пробормотал я, откинулся на подушку и какое-то время бездумно смотрел в потолок.

Выходит, это было просто видение. Чрезвычайно реальное и правдоподобное, но видение. Никто ко мне не приходил, никто не разговаривал и не держал за руку. Небольшой подарок от Морфея и не более того.

От Морфея? Да нет, скорее, от морфина.

Так иногда бывает: мозг пытается разгадать некую загадку, и на самой грани между явью и сном человека посещает озарение.

Вот и мне как-то вдруг стало ясно, что именно не давало покоя в нашу последнюю встречу с Анной. Ответ лежал на поверхности: девушка тогда выглядела столь же потерянно, как и люди, которых удалось откачать после нападения сущностей. Воспоминания этих бедолаг выцветали, и от связанных с ними эмоций оставался лишь прах. Разумом человек понимал, что ничего не изменилось, а вот смириться с этим зачастую не мог и потому резко менял свою жизнь в попытке заполнить новыми впечатлениями образовавшуюся брешь.

С Анной именно так и произошло, а у меня, как на грех, не было возможности ее поддержать!

— Судя по отсутствующему взгляду, пациент находится под воздействием морфия, — приглядевшись ко мне, авторитетно заявил Алекс. — Похоже, на сегодня все отменяется.

— Черта с два! — выругался я и осторожно уселся на койке. Движение отозвалось острой болью в левом боку, но в целом самочувствие не беспокоило. Главное, руки шевелятся, а то перехватили бы связки — и привет. — Делаем, как договорились.

— Или сегодня, или никогда, — подтвердил Коган.

— Да ты еле шевелишься! — возмутился Бриг. — Швы разойдутся!

— Ерунда, — отмахнулся я и, слегка прихрамывая, прошелся по палате. — Я в порядке.

— Бежать не сможешь, — и не подумал отстать Алекс. — А если придется?

— Если придется бежать, — усмехнулся Сол, — мы так и так покойники. Убежим, не убежим, ничего от этого уже не изменится.

— Святая истина, — подтвердил я и спросил: — Одежду принесли?

— В шкафу, — подсказал Бриг.

— И вот еще. — Коган расстегнул объемную сумку и кинул на кровать куртку и серо-синий рабочий комбинезон. Себе он достал точно такой же комплект. — Остальное в машине.

Осуждающе покачав головой, Алекс Бриг просунул в дверные ручки ножку стула, и мы с Солом начали переодеваться. Стараясь не делать резких движений, я просунул ноги в брюки и застегнул сорочку, а потом прямо в одежде влез в просторный комбинезон. Подогнал ремни, натянул куртку, нахлобучил кепку, опустил козырек на лицо. После уселся на стул, страдальчески сморщился из-за боли в пропоротом боку, но все же согнулся и самостоятельно зашнуровал спортивные туфли на толстой каучуковой подошве.

Сол Коган к этому времени уже закончил переодеваться и встал у распахнутого настежь окна.

— Идем, — поторопил он меня, глянув на часы. — Время.

— Давайте, разнорабочие, шевелитесь! — несмешно пошутил Алекс, а когда мы выбрались на пожарную лестницу, напутствовал нас: — Ни пуха! — и закрыл раму.

— К черту! — прошипел я, перебирая руками перекладины. Как бы и в самом деле швы не разошлись…

Первым спрыгнув на землю, Коган помог мне спуститься с лестницы, отпер загнанный в глухой переулок за больницей автомобиль, и я с облегчением повалился на заднее сиденье. Глухо рыкнул пробужденный ото сна двигатель, машина перевалилась через бордюр, неторопливо выкатилась на проезжую часть и начала быстро набирать скорость на пустынных улицах вечернего города.

— Девять часов, — сообщил крутивший баранку Сол. — Нормально едем.

Впереди замаячило окруженное многочисленными фонарями здание мэрии, мы промчались мимо и свернули на узенькие улочки Десятки. Прекрасно ориентировавшийся в лабиринтах темных проездов Коган вскоре загнал автомобиль в глухой дворик, где у телефонной будки стоял черный лимузин с закрытыми занавесями боковыми окнами.

Мы натянули хлопчатобумажные перчатки, Сол распахнул дверцу кабинки, встал рядом и предложил:

— Сам проверь все, чтобы осечек не было.

— Жевательная резинка есть? — спросил я.