Диверсия не состоялась

Она повернула свое лицо в сторону ситцевой занавески, за которой стояла кровать брата, и поспешно добавила:

- Поправится Саша, и мы тотчас уйдем - укроемся от немцев где-нибудь. И ты уходи от них при первой возможности в город - на Запольную, можно в Раздорово. Там они вряд ли будут тебя искать. Или постарайся переправить домой весточку. Может случиться, наши придут, ты вернешься и не застанешь меня. Так вот, под яблоней, которую мы посадили перед самой войной, я оставлю записку. Прочтешь ее и узнаешь, куда я с Сашей и Светланкой ушла. Прощай, сынок!

Глава четвертая

В МТС меня ждала новая встреча. Еще издали я заметил среди мальчишек Женю Хатистова, с которым мы в пионерском лагере «Мощинки» охраняли питьевой колодец от немецких диверсантов.

Женя не сразу признал меня. Он долго смотрел исподлобья и только потом радостно шагнул навстречу:

- Димка!

- Тише, - вполголоса сказал я и оттащил его в сторону. - Как ты сюда попал?

- Из-за велосипеда, - вздохнул Женя. - Три дня назад стащил у одного фрица велосипед. Ну, меня поймали, выдрали и посадили в тюрьму. Там меня чуть не сожрали крысы.

Под вечер, когда начало уже темнеть, в камеру к Женьке явился Шварц и спросил: «Мальчик, ты хочешь хорошо жить?» Женя подумал о крысах и сказал: «Хочу». - «Тогда пойдем со мной», - ответил Шварц и привел Женьку сюда.

- А ты Шварцу взамен ничего не обещал?

- Ничего. А что?

- Да так. Я-то и сам еще толком не разобрался, что к чему. Но ты, на всякий случай, смотри в оба. Не зря же они одели нас, кормят.

На следующий день, после завтрака, опять пришел Федотов: - Вот вам мяч. Будем играть в лапту. А это учебные гранаты.

У нас от изумления расширились глаза. Впервые за многие месяцы войны мы видели настоящие снаряды для спортивных игр. Валька схватил гранату и закричал:

- Ура-а-а-а!

Я тоже взял гранату и сунул ее за пазуху. - Отряд! В две шеренги становись! Смирно! На месте шагом марш!

И Федотов звонко запел:

Петроград мы не сдадим,
Русскую столицу,
Через море полетим
Защищать границу.

Мне показался знакомым мотив этой песни. Где я его слыхал? И вдруг вспомнил - это же белогвардейский марш из кинофильма «Последняя ночь»! Только там было про гусаров, а здесь - про пилотов.

Остановились у оврага. Гранаты бросали по очереди. Первым вышел Иван. Его граната улетела далеко. Глядя на него, Валька завистливо произнес:

- Подумаешь!

Воспитатель покровительственно похлопал его по плечу:

- Обиду оставь при себе. Любой вид спорта требует силы и воли, а главное - тренировки. Старайся - и ты будешь первым. Дима Репухов! На исходный рубеж! Приготовиться! Марш!

Зажав в кулаке деревянную гранату, я с разбегу бросил ее в овраг.

Час спустя Федотов торжественно объявил:

- Ваня Селиверстов занял первое место, Володя Пучков - второе, Дима Репухов - третье. Молодцы!

- А завтра будем метать гранаты? - спросил Валька.

- Будем. И завтра, и послезавтра. Так что у тебя все еще впереди.

Через несколько дней нас повели на пруд. Ребята, увидев воду, оживились и запрыгали на песчаном берегу. Несколько мальчишек поменьше отошли в сторонку. На песке появились домики, дорожки. Воспитатель раздавил эти домики босыми ногами и пристыдил ребят:

- Может, кому соску надо или ночной горшок?

Ваня Селиверстов и Володя Пучков хлопотали вокруг бредня.

- А ты что сидишь без дела? - спросил у меня Федотов.

- Не люблю бредень. Мне бы удочку.

- Удочку? Удочка, Дима, придумана так, для баловства. Надо разбираться в рыбацких делах.

Он с разбегу плюхнулся в воду, вынырнул и, выпуская изо рта фонтанчик воды, поплыл вдоль берега. В тот же миг со стороны оврага я услышал тихий возглас:

- Дима!

Из-за кустов ольховника показалась сутулая фигура деда Игната.

Он подошел ко мне, торопясь стал рассказывать:

- Был у офицера, который направил тебя в МТС. Просил отпустить тебя, а взамен пообещал ему скрипку добрую смастерить. Наверняка, думал, клюнет антихрист на приманку. У них столько хороших композиторов: Лист и Бетховен, Бах и Штраус. И что ты думаешь? Отнял он у меня мою скрипку да еще подзатыльников надавал…

Федотов выбрался на берег и, глядя на деда Игната, строго спросил:

- Кто разрешил подойти к берегу?

- Он мой знакомый, - сказал дед Игнат. - Вот я и подошел.

- Матери родной приходить не положено, а вам и подавно.

- Алексей Николаевич, вы же отпускали меня домой, - заступился я за деда.

- То было до карантина. Вот через неделю снимут карантин, тогда другое дело. А сейчас убирайтесь по-доброму, живо! Слышите, вы?

Дед Игнат, согнувшись, заковылял к оврагу. Жалкий и беспомощный был у него вид.

- Ну, шлепай к озеру! - скомандовал Федотов.

У меня как будто что оборвалось внутри. Я чувствовал, как пылает лицо. Теперь главным было скрыть от Федотова свои мысли, сбить его с толку и не дать повода для насмешек над моей беспомощностью. Я нарочито грубо произнес:

- Тоже мне, нашелся благодетель.

Федотов по-дружески взял меня за руку и примирительно сказал:

- Не расстраивайся.