Диверсия Мухи

Десятки машин проносились мимо. Многие, наверное, не замечали под откосом «Линкольн»; другие видели рядом с ним людей и «Фольксваген» на обочине – и считали, что их помощь не нужна.

У Маши забрезжила надежда: может быть, «брат» – никакой не убийца, а случайный свидетель? Настоящие-то убийцы были на рефрижераторе, они скрылись с места преступления. А люди в «Фольксвагене», увидев разбитую машину, остановились помочь. Чулок на голову – и бегом спасать пострадавших… Да, чулок портил всю картину. Или не портил? В жизни случаются такие необычайные и смешные совпадения, что нарочно не придумаешь. Скажем, ехали куда-нибудь веселиться, «брат», валяя дурака, напялил чулок, и вдруг видит, машина кувыркается под откос. Конечно, ему память отшибло, так и побежал в чулке… Объяснение было притянуто за уши, но согревало душу.

Между тем самозваный брат, нагнувшись, залез в «Линкольн», покопался и вынырнул с довольным видом, держа в руке Машину потерянную туфлю. На водителя он даже не взглянул. Машу потрясло, что вот человек думает о ее туфле, смотрит, колупает ногтем – грязь или, не дай бог, царапина? А другой здесь рядом умирает, склонив голову к проему разбитого окна, и последнее, что он видит в жизни, – эта туфля.

«Брат» заботливо надел туфлю ей на ногу и стал ковырять ломиком закрытый багажник. Чемодан, который он добыл после недолгой борьбы с замком, Маша видела впервые: большой, из толстой желтой кожи. Но по сравнению с тем, что случилось, это был пустяк, и она не стала раздумывать, откуда он и куда делся ее чемодан. Состояние грогги сменилось полным безразличием. Если бы «брат» сказал хоть одно угрожающее слово, Маша, скорее всего, открыла бы стрельбу. А так побрела за «братом» к шоссе, придерживая в кармане бьющий по ноге пистолет и хромая, чтобы казаться беспомощной.

Водитель «Фольксвагена» оказался таким же симпатичным и улыбчивым, как самозваный брат, разве что был постарше года на три. И также сказал ей: «Здравствуй, сестра!» Странные ребята, детдомовские, что ли? Маша еще цеплялась за надежду, что они спасители, а не убийцы.

Новый родственничек расцеловал ее тем же манером, что и брат-1, сначала в правую щеку, потом в левую. Маша повиновалась, как манекен, не отталкивая его, но и не отвечая. Это не понравилось брату-2. Удивленно подняв бровь, он посмотрел на брата-1. Тот молча показал на разбитый «Линкольн», мол, что ты хочешь от человека, который едва жив остался?

Привезла? – спросил брат-2.

Маша не ответила, и он опять уставился на брата-1.

Привезла, привезла, – ответил тот, – Ганс, дай человеку в себя прийти!

Похоже, брат-1 чувствовал ответственность за Машу, поскольку выковыривал ее из сплющенной машины, а может быть, и сидел в кабине рефрижератора-убийцы.

Ганс снисходительно кивнул – «даю», чуть подождал и протянул руку. Маша удивилась – мало ему чмоки в щечку? – но руку пожала.

Этот простой жест почему-то шокировал обоих новоявленных родственничков. Ганс осмотрел пожатую ладонь, как будто ожидал увидеть в ней упавшую с неба птичью каплю. Не найдя ничего, он все же вытер ладонь о брюки.

Наверное, у нее сотрясение мозга, – забеспокоился брат-1. И объяснил: – Молчит все время.

Идея Маше понравилась. Вот именно, сотрясение мозга! Можно помалкивать и не спеша разбираться, что нужно родственничкам.

Между прочим, их марсианский разговор с поцелуйчиками продолжался уже минуты три. И это – в двух десятках шагов от «Линкольна», в котором истекал кровью, может быть, еще живой водитель-. Если они спасители, то все понятно: ждут милицию. А если преступники, то их медлительность Маше совсем не нравилась. Выглядело так, словно «братья» решали, то ли отпустить свидетельницу, то ли засунуть ее туда, откуда достали, и поджечь бензобак.

Да все она привезла! – защищал Машу брат-1. – Чемодан вон какой тяжеленный, я сразу понял, что там не одни тряпки!

Ага, все дело в чужом чемодане. Ганс глядел требовательно, ожидая, что Маша кивнет или как-нибудь еще подтвердит, мол, да, привезла. За кого ее принимают?! Она решила ничего не подтверждать, а то вдруг окажется, что не привезла или привезла не то? Закатила глаза и стала оседать на подкосившихся коленях. Особенно притворяться не пришлось, ей вправду было плохо.

Я же говорил, сотрясение! – даже обрадовался брат-1.

Ганс подхватил ее на руки, и Маша размечталась: сейчас ее положат на травку и оставят в покое. Поговорили, пора и честь знать, то есть смываться с места преступления… Нет! Рука Ганса нырнула в ее карман и появилась обратно с незнакомым ключиком на круглом желтом брелоке. У Ганса сразу разгладилось лицо, а брат-1 так и вовсе заулыбался до ушей.

Маша обрадовалась, потому что ей не хотелось назад в сплющенную машину, и даже не подумала, откуда у нее ключик. Счастье, что Ганс начал обыск с левого кармана. Ему так было сподручнее, вот и начал. А если бы оказался левшой, то полез бы в правый, а там пистолет… Надо же было забыть про пистолет! Может, у нее на самом деле сотрясение?