Диверсант № 1

– Даже очень, я бы сказал, интересное, Владимир Васильевич. Я пришел к выводу, что Наиль Федорович Шакиров весьма жестко и целенаправленно, в течение достаточно продолжительного времени подвергался психологической обработке в полном соответствии со всеми тонкостями теории и практики для такого рода деятельности. И был доведен до ревнивого маниакального или даже почти истерического состояния не кем-то со стороны, а собственной женой и, возможно, ее двоюродным братцем Маратом Ахметовым. При этом цель у брата с сестрой была одна – уничтожить журналиста Юрия Кольцова. Это я утверждаю достаточно категорично.

– Как они могли предвидеть, что Шакиров пойдет на убийство? Далеко не все сцены разборок на почве ревности заканчиваются убийством.

Басаргин улыбнулся телефонному аппарату.

– Это даже я, не самый ревнивый на свете человек, понимаю. Алина Шагалеевна хорошо знала своего мужа, знала его рассудочность в спокойной обстановке – таким он и мне показался, хотя обстановку допроса спокойной назвать трудно. И знала вспыльчивость при экстремальных обстоятельствах. На спланированное убийство обдуманно и расчетливо он не мог пойти. Не такой это человек. По характеру не такой. Вот в порыве страсти, в состоянии аффекта – другое дело. Но тут даже не в этом вопрос. Я уверен, что, если бы встреча Шакирова с Кольцовым не закончилась убийством, Кольцова бы убили, скажем, часом или двумя часами позже и обеспечили бы реальную подставу, против которой бороться было бы гораздо труднее. Как-то выманили бы опять с места службы Шакирова и заставили бы его быть там, где потом обнаружат труп. Опять виновным был бы он, обязательно он. Но Алина Шагалеевна, мне кажется, была уверена, что муж может и сам убить. Она слишком хорошо и со знанием дела доводила его до этого.

– Это уже, Александр Игоревич, обвинение. Его доказать следует. На чем вы основываете свои выводы?

– Убийство могло состояться в том случае, если при Наиле Федоровиче оказалось бы табельное оружие. Именно по этой причине для акции было выбрано время, когда Шакиров находился на дежурстве. То есть оружие было при нем. Иначе проще было бы организовать такую же встречу в любое другое время, когда он дома и имеет возможность поехать туда, куда ему скажут.

– Логически бесспорный довод, но труднодоказуемый с точки зрения суда.

– Возможно. Я не готовлю материалы для суда. Я выдвигаю версию. Сейчас следует взять под контроль «наружки» и саму Алину Шагалеевну, и ее двоюродного братца Марата Ахметова. Именно Марат Ахметов сообщил Наилю Федоровичу, что видел его жену. Но видел он ее там же, где было совершено покушение. То есть они – Алина Шакирова и Юрий Кольцов – словно специально ждали, когда Наиль Шакиров приедет, чтобы застрелить Кольцова.

– А вы уверены, что Ахметов не сделал это случайно?

– Нет, разыграть это можно только в том случае, если Ахметов был в курсе всех событий. Более того, мне думается, что он все и организовывал, потому что по профессии он психолог. Не врач психолог, а социальный психолог. То есть занимается проблемами управления людьми. Я выяснил это точно. Еще мне очень хотелось бы знать мотивацию такого поведения Алины Шагалеевны. Пока это выяснить сложно, но я постараюсь. Может быть, с вашей помощью…

– У вас все?

– Все.

– Тогда я немедленно включу брата с сестрой в разработку.

– Ждем вестей. Если что-то появится у нас, – Александр снова посмотрел в окно, где начали сгущаться сумерки, – я сообщу дежурному.

– Я останусь в управлении допоздна, – сказал генерал. – Моя семья на даче, одному дома скучно. Звоните сюда.

Басаргин отключил спикерфон и сел в кресле прямо.

– Доктор уже должен быть на месте. У них там уже ночь.

– Кажется, три часа разницы с Москвой. Он прислал подтверждение на получение данных. Следовательно, приступил к поиску. Если бы что-то появилось, уже сообщил бы.

* * *

Костромин вывел на принтере документы, полученные им из штаб-квартиры. Два первых, прочитанных с монитора, молча протянул Басаргину, а сам углубился в последний, по мере прочтения передвигая листы через стол, чтобы Александр смог приняться за них, когда закончит с двумя первыми короткими сообщениями.

Интерпол располагал о Джошуа Гольдрайхе достаточно обширным досье, однако весьма поверхностным, состоящим из одних только косвенных фактов, не имеющих доказательств причастности последнего к терроризму. Эти данные были переданы французской полицией для последующей проработки объекта. Однако сами агенты Интерпола, периодически проводя контрольные проверки, ни разу не столкнулись ни с чем подозрительным. Исключение составляли те факты, которые смотрятся необычными поступками эксцентричного человека, но не более. При этом досье хранилось в архивах на случай, если что-то произойдет. Архивы переполнены такими досье, но их пока никто не собирается удалять.