Диверсант

Я изначально готовил снаряжение драгун для далеких переходов и разрабатывал все с расчетом на максимальную пользу и минимальный объем. Именно поэтому мой отряд мог пройти за день значительно больше, чем утяжеленная повозками масса пограничных баронов. Единственный из моих подданных, кто радовался подобной скорости передвижения, был Хан. Старый хтар, как всегда, оказался прав – поврежденное легкое давало о себе знать, и на долгих маршах волк начинал задыхаться.

Наше продвижение замедлилось еще больше, когда мы подошли к городу Довлон – вотчине графа, который за два дня успел испортить мне килограмм нервов.

Если бы баронство Маран не имело вольного статуса пограничного оплота, то, попав в тело Герда, я вполне мог оказаться вассалом графа Довлона.

Упаси меня бог от такого «счастья».

Во время первого посещения город нравился мне значительно больше, но сейчас во всем виделся оттенок образа его хозяина и заставлял смотреть на городские улочки немного по-другому.

Впрочем, разве виноват этот город, да и весь род Довлон, в том, что в нем родился такой придурок?

Родовое гнездо графа мы проехали стороной и еще через двое суток оказались возле палаточного лагеря у небольшого замка. Замок являлся не только опорным пунктом и большим военным складом, но и вотчиной маркиза Вента, вернейшего соратника герцога Увиера. Столица герцогства находилась в двух днях пути восточнее, но наместник предпочитал управлять всем хозяйством именно из своего замка.

Самого маркиза мы увидели сразу по прибытии. До захода солнца осталось чуть больше двух колоколов, так что наместник вполне успевал провести «митинг».

Посреди специального поля, на котором можно было разместить несколько тысяч воинов, стоял высокий помост. Вот с него маркиз Вент и обратился к нестройной толпе пограничных баронов и их оруженосцев. Затянутый в шикарную броню синих и черных цветов маркиз выглядел очень солидно. Его лицо было словно вырублено в камне, но, несмотря на всю грубость черт, видно, что родовитых предков за его спиной не меньше, чем у императора. Хотя чему удивляться, ведь маркиз приходился дальним родственником герцогу, а тот состоял в родстве с императорской династией, потому и мог сейчас претендовать на драконью корону.

– Благородные рыцари и верные оруженосцы, в империи настали нелегкие времена подлости и коварства! Наследница пиратов и воров обманом женила на себе нашего покойного императора! Священная корона подменена, и совсем скоро на престол империи сядет самозванец! – Голос у маркиза оказался то, что надо. Эдакий местный Левитан. До императорского глашатая ему было далеко, но не так чтобы очень. К тому же явно имелся ораторский дар. – Но династия королей-драконов не прервана! Герцог Увиер готов взять на себя груз заботы обо всех жителях империи! Вольные бароны, будущий император призывает вас!

Реакция толпы немного озадачила оратора. Жидкие выкрики одобрения если и были, то быстро утихли, с другой стороны, возмущаться тоже никто не спешил. Маркиз нахмурился. Надо отдать ему должное, он быстро перестроился, явно понимая, что насквозь прагматичных пограничников лозунгами не пронять, поэтому сразу перешел к приказам:

– Завтра утром будет сформирован обоз, и вы направитесь в расположение армии герцога. А сейчас устраивайтесь на ночлег, и пусть каждый барон пришлет в замок своего кострового.

После этого заявления маркиз спустился с помоста и в сопровождении усиленного ордера охраны удалился в замок.

Я же повернулся к Морофу:

– А у нас есть костровой? – Мне не было известно, что это за птица, но чисто логически можно предположить, что подобный «титул» носил главный хозяйственник отряда.

– Пока нет, но я уже знаю, кого назначить.

Эта ночь оказалась насквозь пропитанной тайнами. Сначала в палатку сэра Дарола по одному явились четыре барона-заговорщика, но ничего конкретного я им не сообщил. И не только потому, что и сам еще не знал, как поступить в этой ситуации, но и из соображений безопасности – пограничные бароны умудрялись сочетать в своем характере потрясающую прагматичность и такую же необъятную легкомысленность.

Когда уже казалось, что с тайнами закончено, в палатку явился Мороф и с загадочным видом поманил за собой. Как выяснилось, отозвал он меня для беседы с уже знакомым мне невзрачным и щуплым лесовиком. Я только в этот момент вспомнил, что последние три дня не видел его в рядах драгун.

– Господин, маркиз Кардей просил передать, что готов выступить против герцога. Через двое суток он будет следовать за войском по лесу и ждать ваших пожеланий, – прошептал лазутчик местного Робин Гуда.

Уверен, что и в мое баронство он был откомандирован со шпионскими целями. Впрочем, я не возражал. С местным революционером, который по совместительству был двоюродным братом герцога Чаако Увиера и только по злому умыслу не надел в свое время герцогской короны, у меня сложились доверительное отношения. Хотя то, с какой тщательностью лазутчик произнес слово «пожеланий», говорило, что маркиза-революционера придется уговаривать.