Диверсант № 1

Виктор Петрович убрал трубку и посмотрел на Алексея Владиленовича.

– Что? – спросил тот.

– Надо быстрее искать машину с башкирским номером.

– Заяц этим занимается. Может, его самого в Уфу отправить?

– Не надо. Мы в Уфу, скорее всего, сами поедем.

– Так что произошло? Кто тебе звонил?

– Это из Москвы. Полковник из МУРа.

– Какое отношение к похищению отца имеет МУР? Как они на тебя вышли?

– Владилен Юрьевич, – Тихонов пододвинул к Столбову-младшему газеты, которые он отложил, – должно быть, пытался связаться с журналистом из «Комсомольской правды». Есть там некий Юрий Кольцов, занимающийся проблемой уничтожения и утилизации бактериологического оружия. Постоянно об этом пишет. Вот здесь, в газете, обведены номера телефонов. Это ваш батюшка обвел. Просто ради развлечения такие вещи не делают. Это делают, когда собираются звонить. Я попытался связаться с Кольцовым. Сказали, что он болеет. Я оставил свой номер, чтобы передали ему.

– Я слышал это. Дальше…

– И позвонил мне не Кольцов, а полковник Колесников из МУРа. Причем этот полковник наверняка сначала связался с Екатеринбургом, где навел обо мне справки.

– Почему так думаешь?

– Я по званию не представлялся. А он назвал меня по званию. И рассказал, что Юрия Кольцова вчера, когда тот возвращался с работы вместе с одной из своих сотрудниц, расстрелял муж этой сотрудницы, старший лейтенант вневедомственной охраны. Башкир по национальности. Кольцов жив, но в очень тяжелом состоянии. Почти безнадежен. Версия – попытка убийства на почве ревности.

– И что? Разве это имеет отношение к похищению?

– В двух разных регионах России происходит попытка убийства одного человека и похищение другого. Эти люди, как мы предполагаем, связывались друг с другом. Кстати, надо опять на почту съездить. Пусть Заяц проверит телефонные разговоры вашего отца с Москвой. Переговорный пункт на почте?

– Рядом. Только Заяц там договориться не сможет. Ему подавай «самых великих» на съедение. Это его уровень. А договориться… Я сам поеду. Так что дальше?

– Мы предполагаем, что Владилен Юрьевич и Юрий Кольцов как-то контактировали. Делились информацией, хотя и не знаем сам уровень этой информации. В Москве убийство пытался совершить башкир. У нас присутствует машина с башкирскими номерами. Одно совпадение уже требует проверки. А два совпадения – это уже почти рабочая версия. Хотя…

– Что?

– Хотя национальность ничего не говорит.

– Я тоже так думаю. Но следует проверить.

– Я не о том. Я боюсь, что мы столкнулись с еще более серьезной угрозой для своей безопасности, чем террористы. – Виктор Петрович вернулся к мысли, что посетила его голову и ударила по мозгам во время разговора с полковником Колесниковым.

– Ну-ну… – словно сам угрожая, хмуро сказал Столбов-младший.

– Я боюсь, что мы столкнулись с обыкновенной и бездушной государственной машиной. Это самая безжалостная машина-убийца из всех, которые бывают, независимо от того, какому государству она принадлежит. Сталин давно ушел, а мысль его действует не менее действенно, чем прежде. Впрочем, эта мысль совсем не нова и известна со времен Древнего Рима. И в любой стране она является главенствующей. Каждый человек – это, с точки зрения государства, только винтик. Если винтик в какой-то момент мешает государству, его убирают. Без всякого сожаления.

– Ты меня, Виктор Петрович, с толку не сбивай. То одно, то другое «вешаешь». Кто посмеет нас убрать? Пусть и террористы. Мы за себя постоять сумеем. На каждого террориста у нас отдельный ствол найдется. И не один даже. Покажи мне кавказца, который в Екатеринбурге вес имеет. Я его сам похудеть заставлю. У нас не Москва. Это там они рожи кверху держат. У нас свои порядки. Помнишь историю на рынке?[21] Ты тогда еще служил, должен помнить. Если надо будет, весь город в этот рынок превратим. И государственной машиной нас не напугаешь.

– Вы, Алексей Владиленович, просто не знаете, что я имею в виду. Для вас вся государственная машина сводится к налоговой инспекции и управлению по борьбе с организованной преступностью. А помимо этого у каждого государства есть скрытые рычаги регулировки ситуации в стране. Как вы думаете, почему большинство из заказных убийств остается нераскрытыми? Следственные органы плохо работают? Нет. Не в этом дело. Государство продолжает регулировать ситуацию. Этого даже простые сотрудники ФСБ не знают. Только слухи изнутри выплывают временами. Но есть и в самом ФСБ несколько очень закрытых управлений. По крайней мере, процентов тридцать всех заказных убийств совершено по заказу государственных органов. Так поговаривают. И люди часто пропадают бесследно. Тоже по аналогичному заказу. Бывает, успел человек шум поднять, его уже поздно трогать. Не успел – ему не дадут пошуметь… Ваш батюшка пошуметь хотел…

– И ты считаешь, что это государство…