Дива

— То есть вы… вы считаете себя, человеком альтруистичным? — не без иронии спросила я, пытаясь поколебать уверенность Маруа в его жизненном кредо. — Отдаете всего себя многочисленным возлюбленным.

О, с каким же хитрым прищуром слушал меня Филипп, я только от одного этого взгляда почувствовала себя проигравшей. Еще до того как Филипп открыл рот, чтобы парировать мое едкое замечание.

— Можно сказать, что я предельно альтруистичен, — покивал Маруа и подлил вина и себе, и мне. — Вот только… крайний альтруизм есть предельная форма эгоизма. Отдавать всего себя другим людям… В этом я нахожу своеобразное удовольствие.

Именно в этом я хотела укорить Маруа — в эгоизме, который он выдавал за самоотречение, однако коварный галатиец обошел меня на повороте, озвучив этот тезис сам. И если в моих устах подобное открытие стало бы горькой пилюлей, в устах Филиппа это признание звучало… черт, очаровательно.

— Вы невозможный человек, — вздохнула я и, кажется, в моих словах звучало признание безоговорочного поражения.

И Маруа это прекрасно все понял, улыбка его на мгновение стала еще более самодовольной, однако не более того, хотя я ожидала более бурного и откровенного проявления торжества.

— Я более, чем возможен, мой нежный друг, — заверил Филипп.

Его голос звучал как мурлыканье довольного жизнью кота. Одним плавным движением мужчина поднялся из-за стола. Мгновение — и вот Маруа уже за моей спиной, его руки легли мне не плечи, то ли пытаясь размять их, то ли уже бессовестно лаская.

Господи ты боже мой, во что я только вляпалась? Я запрокинула голову и поймала взгляд Филиппа. Не знаю зачем.

— И что же вам говорит истинно вессекская добродетель сейчас? — почти ласково поинтересовался мужчина, давая мне последний шанс сдать назад и сохранить свою жизнь такой, какой она была до нашей встречи.

Самое жестокое, что можно сделать — дать выбор. Если ты сам принимаешь решение, свалить вину на другого уже не выйдет, придется встретиться с последствиями лицом к лицу.

— Она молчит, — с тяжелым вздохом призналась я, ожидая, что же дальше.

Как теперь поступит Маруа? Или мне нужно самой… проявить инициативу?

Рука Филиппа ласково скользнула по моей щеке. Мгновение — и он уже склонился, легко касаясь моих губ. У меня перехватило дыхание. Казалось бы, именно этого и ждала, но все равно почему-то поцелуй стал неожиданностью.

— Ну и дадим ей отдохнуть, — прошептал Маруа выпрямляясь и подавая мне руку.

Я встала из-за стола, со стойким ощущением, что встала на дорогу в ад. А мне почему-то плевать.

Филипп со смехом увлек меня на втором этаж, где втолкнул, кажется, первую попавшуюся спальню, в которой меня лично интересовала только наличие спальни.

— А полиция? — спросила я, на мгновения возвращаясь к реальности, и осознавая с некоторой оторопью, что блузка уже куда-то улетела, юбка расстегнута и явно стремится догнать блузку, а сама я методично расстегиваю рубашку Маруа, причем совершенно того не осознавая.

Комната просто тонула в аромате роз, душном, тяжелом, но при этом невероятно приятном.

— О мой бог… — простонал галатиец, прижавшись лбом к моему плечу. Завеса длинных черных волос скрыла его лицо, зато не заглушила хохот, которым он разразился. — Бель, выбросьте из головы сегодняшний досадный эпизод, с ним разберутся и без вас. И вообще, хватит отвлекаться.

Его руки ласково скользнули по моей спине, побуждая продолжать, и все происходящее показалось мне правильным. Эта комната. Этот мужчина. То, что мы с ним делали.

Я, наконец, расправилась с пуговицами на его рубашке и стащила ее, любовно огладив плечи Филиппа. Все-таки до чего привлекательный мерзавец…

— Это вы — досадный эпизод, — фыркнула весела и позволила себя раздеть.

Дин не дает плохих советов, в конце концов.

Не то чтобы я была невинной девой до того момента, но в объятиях Маруа именно ей себя и ощутила. Он точно знал, что и как нужно делать, буквально желания предугадывал. Насчет щедрости любитель блесток не обманул, для моего удовольствия он делал больше, чем все мои предыдущие любовники вместе взятые.

По крайней мере, одну из причин популярности Филиппа Маруа у женщин я уже узнала.

После первого раунда я чувствовала себя совершенно вымотанной и счастливой.

— И что, мой нежный друг? — осведомился Маруа, приподнимаясь на локте, чтобы заглянуть мне в лицо. — Разве же я обманул вас в ожиданиях?

Лохматый, потный и все еще возмутительно привлекательный. И еще и готовый к новым подвигам.

— Полагаю… нет, — протянула я мечтательно и потянулась.

Утро после бурной ночи, доложу я вам, всегда испытание, а уж если речь о пробуждении с любовником, еще и дикий стресс. Особенно первые секунды после пробуждения, когда осознаешь, кто ты, где ты и кто рядом с тобой сопит или храпит. Да и вообще люди во сне издают массу не самых приятных звуков, к тому же еще и слюни часто пускают на подушку. В лучшем случае на подушку.

Я и боялась, и ждала такого утреннего разочарования в том, кто ночью показал себя настоящим инкубом. К тому же богатый опыт подсказывал, что длинные волосы с утра пораньше то еще зрелище.