Дюна. Первая трилогия

— Наша власть на Каладане, — продолжил герцог, — зависела от мощи морских и воздушных сил. Здесь же мы должны заняться тем, что я могу назвать мощью Пустыни, и сделать ставку на нее. Сюда может быть включен и контроль воздушного пространства — но это не обязательно так; позволю себе обратить ваше внимание на отсутствие силовых экранов у орнитоптеров. — Он покачал головой. — Харконнены полагались на постоянный приток квалифицированного персонала извне. Мы же никак не можем положиться на такие кадры, ибо в каждой группе могут быть их агенты.

— Значит, нам придется смириться с намного меньшей прибылью и снижением сбора Пряности, — сказал Хават. — Наш валовой сбор за первые два сезона составит никак не более двух третей от среднего при Харконненах.

— Как раз этого мы и ожидали, — кивнул герцог. — Нам нужно быстро развивать отношения с фрименами. Хотелось бы еще до первой ревизии КООАМ иметь пять полностью укомплектованных фрименских батальонов.

— До ревизии осталось мало времени, сир, — сказал Хават.

— А. у нас вообще мало времени, как вам всем хорошо известно. При первой же возможности они появятся здесь с сардаукарами, переодетыми в харконненскую форму. Как ты считаешь, Суфир, сколько они сумеют привезти?

— Судя по всему, четыре-пять батальонов, не более — цены Гильдии на перевозку войск вам известны.

— Значит, пяти батальонов фрименов вместе с нашими собственными силами может оказаться достаточно. Если удастся захватить хотя бы нескольких сардаукаров и выставить их перед Советом Ландсраада — тогда все сильно переменится и вопрос будет стоять уже не о прибылях от Арракиса…

— Мы сделаем все от нас зависящее, сир.

Пауль взглянул на отца, потом на Хавата и внезапно остро почувствовал возраст Хавата, вспомнив, что старик служит уже третьему поколению Атрейдесов. Да, он — уже старик… Это проявлялось в болезненном блеске карих глаз, в потрескавшейся и обожженной коже лица, опаленного ветрами многих миров, в сутулости плеч и в тонких губах с пятнами клюквенного цвета, вызванными потреблением сока сафо.

«Так много зависит от одного-единственного постаревшего человека…» — подумал Пауль.

— Сейчас мы втянуты в войну асассинов, — сказал герцог, — но полного размаха она еще не достигла. Суфир, в каком состоянии здесь харконненская сеть?

— Мы ликвидировали двести пятьдесят девять их ключевых агентов, милорд. Осталось не более трех харконненских гнезд — вероятно, в совокупности около сотни человек.

— А эти уничтоженные нами харконненские твари были богаты? — спросил герцог.

— Большинство из них были неплохо обеспечены — в основном это местные предприниматели.

— Изготовьте — подделайте! — убедительные сертификаты вассальной преданности за подписью каждого из них, — сказал герцог. — Копии отправьте Арбитру Смены. Мы будем стоять на том, что они фактически были изменниками — нарушителями присяги вассалов. Конфискуйте их собственность, заберите все, выселите их семьи, раздев донага. И проследите, чтобы Император получил свои десять процентов. Все должно быть абсолютно законным.

Суфир улыбнулся, обнажив испятнанные красным зубы:

— Ход, достойный вашего деда, милорд. Позор моим сединам, что я сам до него не додумался.

Халлек удивленно сдвинул брови: на лице Пауля читалась неприязнь к происходящему. Остальные улыбались и кивали.

«Так нельзя, — думал Пауль. — Это только заставит всех остальных сражаться упорнее. Потому что от капитуляции не будет никакого толку».

Он знал, что в канли запрещенных приемов практически нет, но этот прием был из тех, что могут уничтожить применившего, даже дав ему победу.

— «И стал я чужаком в чужой земле», — процитировал Халлек.

Пауль пристально посмотрел на него, узнав цитату из Экуменической Библии, и спросил себя: возможно ли, что и Гурни хотел бы покончить со всякими, коварными интригами?..

Герцог бросил взгляд в темноту за окнами, потом посмотрел на Халлека:

— Гурни, скольких меланжеров удалось убедить остаться с нами?

— Всего двести восемьдесят шесть человек, сир. Думаю, мы должны взять всех, и, по-моему, нам еще повезло. У всех полезные профессии.

— Так мало? — Герцог поджал губы. — Ну ладно, перейдем к…

Шум у двери прервал его. Дункан Айдахо миновал стоявшую там охрану, быстро прошел через весь зал к герцогу и склонился к его уху.

Лето знаком отстранил его и сказал:

— Говори вслух, Дункан. Ты же видишь — это заседание штаба.

Пауль рассматривал Айдахо, отмечая его кошачьи движения и быструю реакцию, благодаря которым так трудно было соперничать с ним в фехтовании.

Темное лицо Айдахо повернулось к Паулю; выражение глубоко посаженных глаз не выдавало эмоций, но Пауль узнал эту маску, безмятежности, скрывающую возбуждение.

Айдахо оглядел сидящих за столом, потом сказал: