Дюна: Пауль

Советники эрцгерцога были заняты подготовкой официального оформления союза между Домами Атрейдесов и Эказов, но на душе у герцога Лето было неспокойно. Ему было трудно сосредоточиться на нюансах ведущихся переговоров, хотя он понимал, что любая ошибка может отозваться неприятностями спустя много лет. Можно было воспользоваться услугами ментата, чтобы проследить все возможные исходы, но Суфир Хават был далеко, неся ответственную службу на Каладане.

Союза желали оба — и Атрейдес, и Эказ, но все дело осложнялось тем, что у Лето была наложница и сын, которого он утвердил своим наследником. Вся ситуация кардинально изменится, когда будет оформлен союз, заключен брак и появится сын, рожденный Илесой.

Нынешние переговоры весьма напоминали переговоры шестнадцатилетней давности, когда Лето обручился со старшей дочерью Арманда Эказа. Те соглашения были извлечены на свет и приняты за основу новых соглашений, но многое изменилось с того достопамятного нападения Груммана, в ходе которого погибла Сания. В то время у Лето был другой сын, Виктор, рожденный от другой наложницы — Кайлеи Верниус. Но теперь оба были мертвы, как и Сания.

— У вас очень удрученный вид, друг мой, — сказал Арманд. — Вы дурно провели ночь? Вас не устраивают апартаменты?

Лето улыбнулся.

— Ваше гостеприимство — образец для подражания, Арманд.

«Мне не давал спать полночный разговор и глубокая обида Джессики».

Накануне ночью, сидя на краю постели Джессики и глядя на ее прекрасное овальное лицо, Лето вспоминал тот день, когда сестры ордена Бене Гессерит впервые представили ему эту молодую женщину. Безмерная любовь к Джессике стала тем клином, который отдалил его от Кайлеи. Из ревности она попыталась убить Лето, но вместо этого убила их невинного сына и покалечила принца Ромбуса Верниуса. Помня об этом, Лето поклялся, что Илеса не станет причиной разлада между ним и Джессикой.

— Это чистая экономика и чистая политика, — сказал он, стараясь не выглядеть оправдывающейся стороной. Он мог бы потратить часы, рассказывая о выгодах и преимуществах такого союза, но эти объяснения оставят Джессику равнодушной. Он уверил наложницу, что не любит Илесу, мало того, он просто ее не знает.

Джессика неподвижно сидела на кровати, храня на лице ледяное выражение.

— Я все очень хорошо понимаю, мой герцог, и уверена, что вы принимаете верное решение. Я — всего лишь наложница, и у меня нет права голоса.

— Черт возьми, Джессика, ты можешь говорить со мной откровенно!

— Да, милорд.

Она замолчала.

Лето долго не прерывал паузу, но он не мог равняться выдержкой с сестрами Бене Гессерит.

— Мне очень жаль, действительно жаль.

Господи, как же она была мила ему, несмотря на каменную непроницаемую маску.

— Я не ожидала от тебя ничего другого, Лето. Твой отец так тебя воспитал. Он внушил тебе, что жениться надо не по любви, а по политическому расчету. В конце концов отсутствие у него любви к супруге, леди Елене, отразилось в твоей нелюбви к изгнанной матери. Я видела портрет старого герцога. Я знаю, что он говорил и чему учил тебя. Так как же ты можешь поступать по-иному?

— Должно быть, ты ненавидишь его.

— Можно ли ненавидеть отлив за то, что он уносит прибрежный песок? Можно ли ненавидеть грозу за сверкающую молнию?

Лето подумалось, что Джессика сожалеет о том, что не застала старого герцога живым. Она многое могла бы ему сказать.

— Я буду заботиться о тебе и Пауле, — с искренней убежденностью заговорил Лето. — Ты всегда будешь хозяйкой на Каладане. Ты всегда будешь со мной.

— Я верю обещаниям моего герцога. — Джессика отвернулась.

Пожелав ей доброй ночи, Лето ушел, но в эту ночь ему долго не спалось…

Слуги внесли подносы с «легкими закусками»: соты, сочащиеся серебристым медом, поджаренные древесные крабы в масле, кислые орехи. Лето ел и слушал рассказ об упадке экспорта эказских лесных богатств — основной статьи внешней торговли. Арманд говорил об огромных затратах на фармацевтические исследования, тестирование лекарств и их производство. Медицинские химики и биофармацевты школы Сук постоянно открывают в элаккских джунглях все новые и новые листья, лишайники, ягоды, коренья и грибы.

Особую важность эрцгерцог придавал абсолютному эмбарго, наложенному на торговлю с Грумманом, принадлежавшем виконту Хундро Моритани. Эрцгерцог дал прочитать Лето статью, гласившую: «Исключается экспортная продажа Дому Моритани любых предметов, могущих представлять какую-то ценность».

Арманд взял со стола официальный документ.

— Если вы женитесь на Илесе, то должны будете согласиться с этим условием, Лето. Я не могу изменить эту статью, точно так же, как не могу изменить форму листа дерева или ягоду кустарника. Это чудовище не получит ничего с моей планеты.

Когда-то Лето вел трудные переговоры, стараясь положить конец затянувшейся вражде между Эказом и Моритани, а император даже отправил на Грумман своих сардаукаров. Но как только они покинули Грумман, виконт Моритани нанес следующий удар, публично казнив брата Арманда и его старшую дочь Санию, начав, таким образом, полномасштабную войну.