Дюна: Дом Харконненов

– В такой ситуации я велел бы им держать свое мнение при себе. Принять решение – это мое и только мое дело, Джессика, но как мне поступить? – Лицо герцога потемнело от гнева, глаза заволокло туманом. – У меня нет иного выбора, и только тлейлаксы способны оживить моего сына. Мне.., мне так недостает Виктора.

Глаза Лето молили о понимании и поддержке.

– Как я могу выбрать? Как я могу сказать «нет»? Тлейлаксы вернут мне Виктора.

– Ценой жизни Ромбура.., и, вероятно, ценой твоей души, – ответила Джессика. – Вы пожертвуете другом ради ложной надежды. Боюсь, что это будет вашим падением. Не делайте этого, Лето.

– Ромбур должен был погибнуть в катастрофе.

– Возможно. Но это в руках Бога, а не в ваших. Он все еще жив. Несмотря ни на что, он все еще хочет жить.

Лето покачал головой.

– Ромбур никогда не оправится от своих травм. Никогда.

– Доктор Юэх может дать ему шанс.

Лето вспыхнул и резко возразил:

– А что, если роботы не будут действовать? Что, если Ромбур не желает этого? Может быть, он хочет умереть.

– Если вы отдадите его тлейлаксам, они не дадут ему легкой смерти. – Она помолчала и мягко продолжила:

– Может быть, вам следует снова навестить его. Посмотрите на своего друга, прислушайтесь к советам своего сердца. Посмотрите в глаза Тессии, поговорите с Дунканом и Туфиром.

– Мне нет нужды исповедоваться перед ними. Я – герцог Лето Атрейдес.

– Да, это так. Но вы, кроме того, еще и человек. Джессике стоило большого труда сдержать эмоции. Она погладила Лето по темным волосам.

– Лето, я знаю, что тобой движет любовь и только она одна, но иногда любовь может завести человека на ложный путь. Любовь делает нас слепыми, и мы перестаем различать истину. Ты на ложном пути, мой герцог, и в глубине души сам это понимаешь.

Лето отвернулся, но Джессика не сдавалась:

– Нельзя любить мертвых больше, чем живых.

***

Туфир Гават, как всегда озабоченный, проводил Лето в госпиталь, где на специальной койке, связанной с системой жизнеобеспечения, лежал Ромбур. Система аппаратов ощетинилась трубками, проводами и катетерами. Аппараты гудели и тихо жужжали, в воздухе висел тяжкий запах антисептиков и лекарств.

Гават понизил голос:

– Это может привести только к вашему падению, мой герцог. Принять предложение тлейлаксов – значит совершить предательство и впасть в бесчестье.

Лето сложил руки на груди.

– Ты служишь Дому Атрейдесов на протяжении трех поколений, Туфир Гават, и смеешь оспаривать мою честь?

Ментат не отступил:

– Медики изо всех сил пытаются установить контакт с мозгом Ромбура, пока эффективно действует система жизнеобеспечения. Скоро он заговорит и сам выскажет свою волю…

– Решение буду принимать я, Туфир. – Глаза Лето стали темнее грозовой тучи. – Ты поступишь так, как прошу я, или мне придется поискать более послушного ментата.

– Как прикажете, мой герцог. – Гават поклонился. – Однако лучше дать Ромбуру умереть сейчас, чем отдать его в руки тлейлаксов.

По предварительному соглашению доктор Юэх и его бригада должны были вскоре прибыть на Каладан и начать поэтапное, часть за частью, восстановление тела Ромбура, устанавливая на нем соответствующие части интерфейса машина-человек. Пользуясь сочетанием инженерных решений и медицинских технологий, доктор Сук начнет переплетать машины с живыми тканями и живые ткани с машинами. Новое и старое, мягкое и железное, в соединении это восстановит способности Ромбура быть человеком. Если Лето даст свое разрешение на этот эксперимент, то доктор Юэх и его команда будут играть в Бога.

Играть в Бога.

Бене Тлейлакс тоже играет в Бога. Пользуясь иной технологией, они умеют возвращать потерянное, возвращать умерших с того света. Им требуется для этого всего лишь несколько тщательно сохраненных клеток…

Сделав глубокий вдох, Лето шагнул к клинотрону, где лежал перевязанный ужас, обожженные остатки человека, который так долго был его лучшим другом. Герцог протянул руку к выпуклому колпаку, под которым лежал Ромбур, и подошел ближе, чтобы попытаться заглянуть в душу искалеченного человека. Пальцы Лето коснулись прозрачного плаза. Герцог испытал смесь страха и очарования. Горячие слезы хлынули из его глаз.

Киборг. Будет ли Ромбур ненавидеть или благодарить Лето за такое сохранение жизни? Но он будет жить. Если можно так сказать.

Тело Ромбура было искалечено и изуродовано до такой степени, что перестало казаться человеческим. Кровать и трубки системы жизнеобеспечения были приспособлены к силуэту бесформенной массы плоти и костей. Узкие фрагменты обнаженной красной плоти виднелись из-под покрывала и паутины проводов и трубок. Одна сторона лица и половина черепа вместе с мозгом были раздавлены. Единственный глаз, затекший кровью, смотрел на мир бессмысленным взглядом. Бровь была светлой, и только это позволяло предположить, что в кровати действительно находился принц Верниус. Нельзя любить мертвых больше, чем живых. Положив руку на прозрачный плаз, Лето видел обрубки пальцев Ромбура. Когда-то на одном из них было кольцо со сверкающим рубином.

– Я не выдам тебя, друг, – шепотом пообещал Лето. – Ты можешь положиться на меня.

***