Дюна: Дом Харконненов

По случаю приезда в столицу империи Абульурд оделся с необычной для себя тщательностью. На нем был надет плащ из китового меха, украшенный драгоценными камнями и резными костяными амулетами ручной работы. Абульурд явился в Коринф как полномочный представитель Дома Харконненов, чтобы подтвердить свои права на управление подобластью Раббан-Ланкивейль. Собственно, он всегда имел на это право, но никогда не придавал большого значения официальному титулу.

Абульурд шел по Коринфу без охраны и толпы придворных лизоблюдов, поэтому клерки и чиновники посчитали его недостойным какого бы то ни было внимания. Функционеры сидели у окон, стояли на балконах, болтали о том о сем, с важным видом носили взад и вперед документы, исполненные на роскошной ридулианской бумаге и при этом смотрели сквозь Абульурда, как будто он был пустым местом. Этот человек был для них ничего не значащей невидимкой.

Провожая мужа в космопорту Ланкивейля, Эмми заставила его отрепетировать речь в Ландсрааде. По правилам Абульурд. Харконнен имел прирожденное право требовать аудиенции в Ландсрааде и представлять Совету свои изложенные документально требования. Аристократам Ландсраада требование Абульурда покажется мелким.., может быть, даже тривиальным. Но для самого Абульурда в нем был заключен глубокий смысл; он и так слишком долго откладывал окончательное решение.

Пока продолжалась беременность Эмми, вновь обретшие счастье супруги открыли главную резиденцию и попытались внести краски и радость в свою жизнь. Абульурд начал субсидировать развитие промышленности и даже поселил в водах рыбу для того, чтобы бывшие китобои могли добывать себе пропитание в ожидании того часа, когда киты бьондакс решат вернуться во фьорды.

Пять месяцев назад Эмми разрешилась от бремени здоровым младенцем мужского пола. Родители назвали его Фейд-Раута, отчасти в память о его деде Онире Раута-Раббане, убитом бургомистре Бифрост Эйри. Держа младенца на руках, Абульурд видел его умные быстрые глаза, в которых светилось ненасытное любопытство, тонкие черты лица и слышал сильный голос. В душе Абульурд решил, что это будет его единственный сын.

Они с Эмми потратили много времени, стараясь найти и отблагодарить старую буддисламскую монахиню, благословившую беременность Эмми. Супругам очень хотелось отблагодарить женщину и попросить ее благословить новорожденного сына, но им так и не удалось отыскать следов мудрой волшебницы в небесно-голубой накидке, украшенной золотой вышивкой.

И вот теперь, на Кайтэйне, Абульурд должен добиться для своего сына вещи, которая сыграет в его жизни гораздо большую роль, чем благословение простой монахини. Если все пройдет хорошо, то маленького Фейда-Рауту ждет будущее, не запятнанное многочисленными преступлениями рода Харконненов. Мальчик вырастет, чтобы стать хорошим человеком.

Высоко подняв голову и расправив плечи, Абульурд вошел в Зал Речей Ландсраада, пройдя под коралловой аркой, больше похожей на гигантский выгнутый дугой мост, перекинутый над пропастью между двумя исполинскими горами. Абульурд прибыл на Кайтэйн три дня назад и первым делом направился к имперскому писцу, который должен был вписать его дело в повестку дня очередного заседания. Однако Абульурд отказался дать взятку, на которую намекал чиновник, и в результате тот нашел маленькое окно в самом конце сессии.

Абульурду пришлось ждать. Он настолько ненавидел бюрократическую коррупцию, процветавшую при дворе Шаддама, что предпочитал терпеть неудобства, но не кланяться чиновным ничтожествам. Он не любил длинных путешествий и с удовольствием проводил все свое время дома, занимаясь делами и играя вечерами в настольные игры с женой и домочадцами. Но положение обязывало делать многие вещи, которые не доставляли Абульурду никакой радости.

Возможно, сегодня свершится событие, которое изменит к лучшему всю его жизнь.

В Зале Речей шло заседание, на котором присутствовали представители Великих и Малых Домов, директора ОСПЧТ и другие важные чиновники, не имевшие аристократических титулов. Дела империи надо было решать каждый день.

– Абульурд надеялся, что его появление не привлечет большого внимания. Он не предупредил о своем решении сводного брата и знал, что барон сильно расстроится, узнав о таком обороте дел, но Абульурд продолжал идти с гордо поднятой головой, являя собой уверенность и твердость, хотя самому себе он признавался в том, что никогда в жизни не испытывал такого волнения. Владимиру придется принять этот факт.

Тем более что у барона были свои обязательства и свои проблемы. Здоровье его за последние годы сильно пошатнулось, он набрал такой вес, что мог теперь передвигаться только с помощью специальных подвесок. Абульурд не знал, как барон справлялся с делами, невзирая на болезнь; он вообще мало знал о мотивах действий своего сводного брата.