Дюна: Дом Атрейдесов

— Я говорю от самого сердца Дома Коррино, от крови падишахов императоров, — начал Шаддам. — В этом меня поддерживают все мои предки, какие когда-либо имели счастье встречаться с Домом Атрейдесов. Отец этого человека, герцог Пауль Атрейдес, храбро сражался под знаменами Империи против мятежников Эказа. В битвах и среди великих опасностей семья Атрейдес никогда, насколько мне известно, не совершала предательств и бесчестья — этого не было с времен, когда они проявляли героизм и самопожертвование в битве у Хретгирского моста во время Джихада. Никогда! Слышите, вы, никогда Атрейдесы не были способны на подлое убийство. Кто хочет меня опровергнуть, пусть попробует сделать это. — Он прищурил глаза, и магистраты, испытывая неловкость, отвели взгляды.

Шаддам переводил взор с одного магистрата на другого.

— Кто из вас, зная историю своего Дома, может с чистой совестью сказать то же самое о себе? Кто может рассказать о такой же верности, о такой же незапятнанной чести? Не многие из нас, если говорить правду, могут сравниться в благородстве с Домом Атрейдесов. — Он дождался тишины, нарушаемой лишь потрескиванием статического электричества в зловещей тлейлаксианской машине. — Ах да, но ведь именно для этого мы и собрались сегодня здесь, джентльмены, для того, чтобы не пострадали правда и честь.

Лето заметил, что некоторые магистраты закивали в знак согласия, но от них и не ожидали другого. Но выглядели они озадаченно. Имперские вожди редко по своей воле посещали заседания судов Ландсраада. Зачем было Шаддаму впутываться в такое незначительное дело?

Он прочел мое послание, подумал Лето, и это его ответ. Тем не менее он ждал, когда захлопнется ловушка. Он не понимал, во что его вовлекли, но чувствовал, что Шаддам не мог просто так взять и явиться в суд, чтобы его спасти. Из всех Великих Домов Ландсраада Дом Коррино отличался наибольшим коварством.

— Дом Атрейдесов всегда руководствовался в своих действиях высокими идеалами, — продолжал Шаддам, его императорский голос звучал подобно раскатам грома. — Всегда! И юный Лето, вынужденный в силу бессмысленной смерти своего отца слишком рано взять в свои руки бразды правления, впитал с молоком матери фамильную честь и этический кодекс.

Шаддам снял руку с плеча Лето и шагнул вперед, приблизившись к магистратам.

— Мое мнение таково, что этот человек не мог намеренно открыть огонь по тлейлаксианским кораблям, в чем его обвиняют. Такой акт противен всему, во что верит Дом Атрейдесов. Все аргументы, говорящие о противоположном, насквозь фальшивы и лживы. Мои Вещающие Истину говорили с Лето и его свидетелями и подтверждают правоту и истинность их слов.

Ложь, подумал Лето. Я не разговаривал с Вещающими Истину!

— Но, ваше высочество, — сказал магистрат Прад Видаль, нахмурив свои черные брови, — экспертиза показала, что из пушек фрегата Атрейдесов стреляли. Вы предполагаете, что корабли Тлейлаксу были разрушены вследствие несчастного случая и безумного стечения обстоятельств?

Шаддам пожал плечами.

— Насколько я знаю, герцог Лето удовлетворительно объяснил этот факт. Я и сам часто пользуюсь своими боевыми кораблями, чтобы в космосе попрактиковаться в стрельбе по движущимся мишеням. Все остальные данные расследования дали неоднозначные результаты. Возможно, что это был несчастный случай, но вина за него лежит не на Атрейдесе. Вероятно, это было поломка какой-то системы корабля.

— Но сразу на двух кораблях Тлейлаксу? — недоверчиво протянул Видаль.

Лето безмолвно оглядывался, наблюдая, как разворачиваются события, самопроизвольно раскручиваясь, как отпущенная пружина. Шаддам собирается начать свое царствование. Если император сам открыто и недвусмысленно выступает на стороне ответчика, то кто из представителей Великих Домов рискнет противоречить императору, объявляя таким образом себя врагом короны? Возмездие будет суровым, а опала долгой.

Все это политика, игры во власть Ландсраада, обмен любезностями и одолжениями, думал Лето, стараясь, однако, сохранять хладнокровие. Все сказанное не имеет ни малейшего отношения к истине. Теперь, когда кронпринц четко обозначил свою позицию, все, кто проголосует за виновность Лето, автоматически проявят неподчинение воле нового императора. Даже враги Дома Атрейдесов поостерегутся делать такой рискованный шаг.

— Кто знает? — сказал Шаддам, тряхнув головой и давая таким образом понять, что это несущественный вопрос. — Вероятно, осколки первого корабля повредили второй, находившийся рядом.

Никто из присутствующих не был настолько наивен, чтобы всерьез воспринять это нелепое объяснение, но кронпринц Коррино дал всем опору, пусть бумажную, но площадку, от которой можно отталкиваться.