Дюна

— У нас на Каладане была морская сила и сила воздушная, — сказал он. — Здесь же властвует сила пустыни, и Свободные — ключ к ней!

Его голос будто пришел откуда-то извне. Изощренный слух Бене Гессерит помог ей уловить в его тоне скрытую горечь.

«Всю свою жизнь он воспитывался в ненависти к Харконненам, — подумала она. — А теперь узнал, что он и сам — Харконнен. И это из-за меня. Как мало я о себе знаю! Я была единственной женщиной у моего герцога. Я принимала его жизнь и его ценности, даже не заботясь о тех обязанностях, которые существуют у Бене Гессерит».

Нить накаливания сделалась ярче под рукой Пола, залив зеленым светом те уголки, которые прятались до этого в полутьме. Капюшон Пола был надвинут, как перед выходом в открытое пространство, лицо закрыто, ротовой фильтр на месте, зажимы вставлены в нос. Видны были лишь его темные глаза. Он повернул к ней узкую полоску лица и сразу же отвернулся.

— Приготовься к выходу, — сказал он, и голос его, приглушенный фильтром, прозвучал глухо.

Джессика закрыла рот фильтром и начала прилаживать капюшон, наблюдая за тем, как ее сын раскрывает герметически закрытый тент.

Едва Пол открыл его, как песок завихрился, и струя его влетела под тент раньше, чем Пол успел остановить его, включив статический уплотнитель. Отверстие в стене песка становилось все больше по мере того, как прибор перестраивал его частицы. Пол выполз наружу, но острый слух Джессики позволял следить ей за его работой снаружи.

«Что ждет нас впереди? — спрашивала она себя. — Мы опасаемся Харконненов и сардукаров, но сколько неведомых опасностей подкарауливает нас».

Она подумала о статическом уплотнителе и о других странных приборах, лежащих в мешке. Каждый из них был для нее знаком таинственной опасности.

Она почувствовала, как горячий ветер с поверхности песка тронул ее щеки в том месте, где они выступали над фильтром.

— Передай мне мешок. — Голос Пола прозвучал негромко и повелительно.

Она повиновалась ему и, подтаскивая тяжелый мешок, услышала в нем бульканье воды. Силуэт Пола теперь четко вырисовывался на фоне звездного неба.

— Вылезай, — сказал он и подтянул к себе мешок.

Теперь она видела звезды, походившие на дула нацеленных на нее орудий.

Ночное небо пересек метеоритный ливень. Это показалось ей грозным предостережением; при мысли о неотвратимой опасности стыла кровь.

— Быстрее! — торопил Пол. — Мне надо сложить палатку.

Целый каскад песка обрушился на ее левую руку. «Какую тяжесть может выдержать рука?» — подумала Джессика.

— Помочь тебе? — спросил Пол.

— Не надо.

Она нырнула в проделанный Полом проход, задев рукой портативный статический прибор. Пол подал ей руку, и она встала рядом с ним на открытой песчаной поверхности, озираясь по сторонам. Песок до краев наполнял служившую им убежищем впадину, оставив на поверхности лишь гребень опоясывающей ее горной породы.

Джессика вслушалась в расстилавшуюся перед ними темноту: различимые лишь для Бене Гессерит голоса птиц и каких-то мелких зверюшек, шорох падающего песка…

Пол вытащил тент из углубления и сложил его.

В неверном свете звезд каждая тень, казалось, таила в себе угрозу.

Темнота — слепое напоминание о первобытных временах, подумалось Джессике. В ней живут вопли тех, кто охотился за твоими отдаленными предками. Этот уровень памяти сохраняется лишь в самых примитивных клетках. В темноте видят уши, видят ноздри…

Рядом с ней кто-то голосом Пола произнес:

— Дункан говорил, что, если его схватят, он продержится долго. Нам надо уходить.

Он поправил мешок за плечами, подошел к нижней кромке впадины и вскарабкался на каменный гребень, откуда открывался вид на открытую пустыню. Джессика механически последовала за ним, слепо подчиняясь его воле.

«Теперь скорбь моя тяжелей, чем море песка, — думала она. — Этот мир освободил меня от всего, кроме обязанности жить — жить для моего юного герцога и дочери, которая должна появиться на свет».

Карабкаясь рядом с сыном, Джессика чувствовала, как песок словно цепляется за ноги, не пуская вперед. Она взглянула на север, на горную гряду. Далекий силуэт скалы походил на древний морской корабль, ярко очерченный звездным светом. Длинное его туловище покоилось на невидимой волне, вздымая вверх остатки мачт, дымовые трубы, прогнувшиеся на концах. Над скалами струился оранжевый свет, перемежающийся пурпурными сполохами. Джессика содрогнулась: «Опять! Опять этот пронзительный цвет! Будто в древней морской битве…»

Она застыла на месте, созерцая картину уничтожения «корабля», над которым поднимались, точно огненные глаза, красные круги света.

— Джетфлеры и ласганы, — сказала Джессика.

Слева от них поднялась грязно-красная луна, первая луна Арраки, и они разглядели облако пыли, сопровождающее чье-то движение через пустыню.

— Должно быть, за нами охотятся топтеры Харконненов, — сказал Пол. — Судя по тому, как рьяно они прочесывают пустыню, они уверены, что смогут уничтожить здесь все, как уничтожают гнездо насекомых.

— Или гнездо Атридесов, — добавила Джессика.