Дюна

Она сосредоточилась на своей усталости, на боли в мускулах, притупляющей чувства.

— Может быть, мы отдохнем и подкрепимся?

Пол снял сумку и сел. Джессика оперлась о его плечо и пристроилась на камень рядом с ним. Пол порылся в сумке.

Она ощутила сухость его руки, когда он положил ей на ладонь две капсулы. Она проглотила их и запила глотком воды из своего стилсьюта.

— Выпей всю свою воду, — сказал Пол. — Аксиома: самым лучшим местом для хранения воды является собственное тело. Она увеличит твою энергию, ты станешь сильнее. Доверяй своему стилсьюту.

Она послушалась и, опустошив свой запас, почувствовала, как к ней возвращаются силы. Потом она подумала, какими мирными были эти минуты их отдыха, и вспомнила слова, слышанные от Гурни Хэллека: «Лучше сухой кусок и спокойствие духа, чем дом, полный добра и распрей». Джессика повторила эти слова Полу.

— Гурни… — произнес он.

Она уловила интонацию его голоса — так говорят об умерших — и подумала: «И добрый бедный Гурни, может быть, уже мертв». Люди Атридесов либо погибли, либо попали в плен, либо, подобно им, скитаются по безводной пустыне.

— У Гурни была подходящая цитата на каждый случай жизни, — сказал Пол. — Я как будто слышу его сейчас: «И я осушу реки и отдам землю в руки злых сил, я сделаю землю большой — и все это здесь, руками пришельцев».

Джессика закрыла глаза, с трудом сдерживая слезы.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Пол.

Она поняла, что его вопрос относится к ее беременности, и ответила:

— Твоя сестра родится еще не скоро. Я чувствую себя нормально.

И она подумала: «До чего же формально я отвечаю собственному сыну!» Поскольку в правилах Бене Гессерит было все объяснять, она поискала причину этой формальности и нашла ее: «Я боюсь собственного сына, я боюсь его способности видеть будущее, я боюсь того, что он может мне сказать».

Пол надвинул капюшон на глаза, вслушиваясь в осторожные шорохи ночи. У него зачесался нос. Он потер его, убрал руку и почувствовал сильный запах циннамона.

— Где-то неподалеку залежи меланжевого спайса, — сказал он. Легкий ветерок тронул щеки Пола, заиграл складками его бурнуса.

Но этот ветер не таил в себе угрозы шторма — Пол уже научился распознавать ее.

— Пойдем? — спросил он. Джессика кивнула.

— Есть способ без риска перебраться через открытые пески, — сказал Пол. — Свободные это делают.

— Как?

— Если бы мы здесь, у этого камня, соорудили тампер из фремкита, это заняло бы червя на некоторое время.

Она взглянула на залитую лунным светом пустыню между ними и другой грядой скал.

— Четыре километра… Сколько это займет времени? Пол не ответил ей, думая о другом:

— Если мы проделаем этот путь, издавая лишь звуки, которые не привлекут внимание червя…

Пол изучал открытую пустыню, вопрошая свою память предвидения, исследуя туманные намеки на фремкит в руководстве, которое находилось в аварийной сумке. Ему показалось странным, что его единственным чувством при мысли о червях был всепоглощающий страх. Он знал — и это знание лежало на поверхности общих знаний, — что черви должны вызывать чувство уважения, а не страха, если только… если… Он покачал головой, бессильно остановившись перед неким порогом знания.

— Эти звуки не должны быть ритмичными, — сказала Джессика.

— Да, мы должны нарушить правильное чередование наших шагов. Кроме того, сам песок сдвигается время от времени. Черви ведь не могут исследовать каждый малейший звук… Нам с тобой следовало бы хорошенько отдохнуть перед трудной дорогой.

— Где мы проведем день? Пол указал влево.

— Оттуда к северу тянутся отроги скал. Ветер часто дует в ту сторону, там должны быть глубокие пещеры.

— Тогда пойдем, — предложила она. Он встал и помог ей подняться.

— Ты готова к спуску? Мне бы хотелось разбить палатку ближе к краю пустыни.

Джессика кивком головы дала понять, что можно начинать спуск.

Он поднял мешок, укрепил его за плечами и повернулся к спуску. «Если бы у нас были суспензоры! — подумала Джессика, — Было бы так просто спрыгнуть вниз. Но, возможно, суспензоры привлекают червей».

Они подошли к уступам, ведущим вниз, и увидели освещенную лунным светом расщелину, которая спускалась к ровной площадке.

Пол начал спуск, двигаясь осторожно, но поспешая, так как лунный свет мог в любой момент исчезнуть. Они спускались в мир все более глубоких теней. Вокруг них силуэты скал тянулись все выше к звездам. Теперь они были на краю серого песчаного склона, который вел вниз, в темноту.

— Будем спускаться? — прошептала Джессика.

— Думаю, да.

Он попробовал грунт ногой.

— Мы можем съехать вниз, — сказал он. — Я пойду первым. Подожди, пока не услышишь мой сигнал снизу.

— Осторожнее…

Пол ступил на склон и заскользил вниз по его мягкой поверхности почти до самого низа.

Позади него послышались звуки осыпающегося песка. Он попытался разглядеть что-нибудь в темноте, но его едва не сбила лавина песка. Потом наступила тишина.

— Мама! — позвал он. Ответа не было.

— Мама!!

Он сбросил мешок, кинулся на склон, карабкаясь, копая, разгребая песок словно сумасшедший.

— Мама! — он задыхался. — Мама, где же ты?