Дитё. Посредник

– Твою мать! – воскликнул я, поняв, что мне подсунули двойника.

Да, парню было на вид лет пятнадцать-шестнадцать, в принципе, и фигурой и лицом они был похожи, однако у Гриши не было родинки на шее. Когда этот откинул голову, я её хорошо рассмотрел. Крупная, чёрная, да размером с пятак.

Быстро собравшись, я надел шорты и рубаху, повязал галстук, натянул до колен белые гетры и застегнул ремешки туфель. Теперь я напоминал мальчишку из Гитлерюргенда и, оставив винтовку на раскладном стульчике, направился вниз. На первом этаже в столовой ужинало семейство, которое вытаращилось на меня.

– Папа, я же говорила, у нас на чердаке что-то шуршит, и хлопки оттуда были, – радостно воскликнула девочка лет восьми, тыкая в меня пальцем.

Проходя через столовую в гараж, я подхватил со столешницы нож, на котором всё ещё висели свежие хлебные крошки, и метнул его. Хозяина дома, который грозно начал подниматься, вздрогнул и плюхнулся обратно с бледным лицом. Нож вошёл в столешницу рядом с его рукой. Так они меня и провожали взглядами, не вставая за столом – хозяин с хозяйкой и двое детей, старшая девочка и малыш лет двух. Пройдя в гараж, я распахнул ворота, запустил двигатель легкового «Опеля» и выехал на улицу, спеша покинуть этот район. А сумку, что висела на плече, бросил рядом на сиденье, туда же положив и пистолет. Чтобы под рукой был.

Удрать я успел до того, как начала разворачиваться поисковая паутина и этот район блокировали солдаты охранной дивизии. Был ли я расстроен? Да я был в бешенстве! Так попасться на примитивную уловку! Однако заниматься самокопанием я не стал, скорее всего, Гриша тоже тут, вполне возможно, во второй машине ожидал, когда двойник проверит безопасность двадцати метров между машиной и дверьми в Рейхсканцелярию. Впрочем, я не был в этом уверен, однако покидать Берлин, как планировал изначально, не собирался. Я думал уйти на скоростном катере, но пока не судьба. Велосипед и остальные вещи были припрятаны у пирса с частными лодками, катерами и яхтами. Я не уйду из города, пока Гриша жив. Нет, ну надо же было так попасться…

Повернув на очередном повороте, я въехал в центральный парк, там оставил машину и, прихватив сумку и пистолет, поспешил прочь. Мне нужно было кружными путями вернуться в тот район, где происходила облава. В парке, найдя беседку, скрытую от глаз, я переоделся в местного паренька, снова надел очки, изменил причёску, слегка тушью зачернил брови, сделав их как у Брежнева, и только после этого направился обратно к Рейхсканцелярии. Нужно доделать работу.

Просто так в тот район не попасть, наверняка будут проверять документы у всех встречных, а уж парней моего возраста так ещё и тащить в местную темницу. Политической полиции, то есть гестапо. Через полчаса я был на месте, занял один из столиков в кафе с большими обзорными окнами на нужную мне проезжую часть и спокойно завтракал, отслеживал все действия немцев.

Идея пришла в голову после часа наблюдения за одним из контрольных постов. Проверяли они действительно всех мужчин, а вот женщины и девушки ходили спокойно. Я приметил девушку, что обедала в одиночестве, и когда она, подхватив сумку, поспешила в дамскую комнату, чуть позже направился следом. Дальше просто подождал, когда она попытается выйти, аккуратно вырубил её и скользнул в дамскую комнату. К счастью, та была пуста, и никто не поднял крика. Я же быстро раздел девушку – опыт, знаете ли. Мне не показалась, она тоже была угловатым подростком. Я надел на неё свою одежду, а на себя натянул платье. Пришлось и лифчик снимать, а то у меня даже на первый размер не хватало. Потом воспользовался косметикой из сумки девушки – навёл легкий макияж, – проверил, как тот смотрится, и тряхнул волосами. Не зря я долго не стригся, на случай как раз такой ситуации, когда потребуется перевоплощаться. Женщин с такими стрижками я видел. Быстро соорудив на голове нечто легкое, я довольно улыбнулся и покинул дамскую комнату, а потом и кафе. Девушку я оставил связанной на полу с кляпом – мне нужно было дополнительное время. Сумочку бросил там же.

Прямо от входа я направился в сторону перекрытой улицы. На меня глянули мельком, да и то оценивающими взглядами, но нарвавшись на презрительный взгляд с моей стороны, поняли, что тут им ловить нечего. Я не Адольф.

Я старался не выделяться из прохожих, однако некоторые женщины озадаченно смотрели на меня, особенно на мужские плетёнки. Для мужиков что мужские, что женские – всё едино, а вот женщины мгновенно распознают, кто есть кто, так что некоторые останавливались и смотрели мне вслед. Догадывались, что я переодетый мужчина.