Когда-то Устричный был развязным, самодовольным, хвастливым и безудержным выскочкой. Он обладал репутацией места, лишенного всякой репутации, и служил убежищем пиратам, ворам, наемникам, дезертирам, убийцам и азартным игрокам. Затем пришли драконы-владыки, самой большой и злобной из которых была гигантская красная драконица по имени Малис. Казалось, ей доставляло удовольствие терроризировать Устричный; время от времени она пролетала над городом и поджигала целые кварталы, убивала и похищала сотни жителей.
Малис давным-давно исчезла, и Устричный медленно" приходил в себя. Непослушный ребенок повзрослел и стал более печальным, но зато более разумным.
Большая часть кораблей, стоявших в гавани, принадлежала минотаврам, которые господствовали над морями, укрепившись на северных островах. Минотавры расселились на завоеванных землях, когда-то принадлежавших эльфийскому государству Сильванести, и продолжали распространяться на юг. Эта раса пыталась сотрудничать с людьми, изо всех сил стараясь войти к ним в доверие. Отлично понимая, что их экономика зависит от торговли с людьми, минотавры по приказу своих командиров вели себя в Устричном тише воды ниже травы. С другой стороны, горожане тоже понимали, в чем состоит их выгода, и знаки, приглашающие минотавров войти, украшали почти каждую таверну и лавку в городе.
Таким образом, город, прежде известный барами, где происходили драки с крушением мебели, швырянием столов, битьем кружек и тяжкими увечьями, ограничивался теперь несколькими кровоточащими носами и переломанными ребрами. Если возникала потасовка, ее быстро прекращали местные и воины-минотавры. Драчунов препровождали в тюрьму или запирали проспаться на нижней палубе.
Как вскоре обнаружил Паслен, Устричный находился на пути к превращению в образцовый город. Преступный мир почти прекратил свое существование. Не было больше даже Гильдии Воров — члены ее оказались не в состоянии добывать наличные для оплаты взносов. Единственное разнообразие вносила в жизнь Устричного колония гномов-механиков, расположенная за городской чертой, но, представив себе Мину среди них, Паслен даже передернулся.
— Она, пожалуй, способна уничтожить целую цивилизацию, — сказал он Рису.
Паслен с радостью обнаружил, что люди интересуются его способностями ночного бродяги. Драконица убила огромное число жителей, и сейчас высок был спрос на тех, кто мог общаться с мертвыми. На второй день пребывания в Устричном к Паслену выстроилась очередь желающих.
Мина загорелась желанием отправиться с кендером на кладбище, как она выражалась, «смотреть привидения». Паслен, не на шутку оскорбленный таким неуважительным оборотом речи, довольно строго возразил ей, что встречи с духами происходят исключительно в приватной обстановке, в присутствии лишь клиентов и посторонние на сеансы не допускаются. Мина обиженно надулась, но кендер был непреклонен и после обеда ушел один, оставив девочку с Рисом.
Монах велел Мине помочь ему подметать пол. Она пару раз прошлась метлой по кухне, затем отшвырнула орудие труда прочь и, усевшись на стул, принялась донимать Риса вопросами о том, когда они отправятся в Дом Богов.
Паслен вернулся поздно ночью, таща за собой узел поношенной одежды и новые сапоги для себя и Риса — его старая обувь потрескалась и износилась. Один из клиентов Паслена оказался сапожником, он предложил сапоги в качестве платы. Паслен также принес аппетитную косточку для Атты, которая с радостью приняла дар и выразила свою благодарность тем, что улеглась у ног кендера. Паслен принялся рассказывать о своих приключениях.
— Все началось прошлой ночью, когда я гулял по кладбищу и болтал с духами. Вдруг я заметил какого-то мальчишку…
— Настоящего мальчишку или привидение? — перебила его Мина.
— Правильнее говорить «дух» или «призрак», — поправил ее Паслен. — Им не нравится, когда их называют «привидениями». Это, между прочим, оскорбление. Ты веришь в призраков, да?
— Верю, — подтвердила Мина. — Но не верю, что ты можешь с ними разговаривать.
— А вот и могу, — заявил Паслен.
— Докажи, — лукаво предложила Мина. — Возьми меня с собой завтра вечером.
— Это будет некрасиво с моей стороны, — возразил Паслен. — Будучи профессионалом, я обязан хранить переговоры со своими клиентами в тайне. — И он надулся, гордый тем, что знает столько умных слов.
— Но ведь сейчас ты нам о них рассказываешь, — поддела его Мина.
— Это совсем другое дело, — сказал Паслен, впрочем на минуту замешкавшись, прежде чем объяснить, почему «другое». — Я же не называю их имен!
Девочка хихикнула, а Паслен покраснел. Рис вмешался, велел Мине прекратить дразнить кендера и попросил рассказчика продолжать.