Дитя фортуны

Когда Рей собралась ехать к Лайле, собака залезла на сиденье, всем своим видом показывая, что тоже хочет прокатиться. Рей взяла ее с собой, но оставила во дворе, привязав к двери гаража Лайлы. В тот вечер Лайла капризничала больше обычного, и Рей вскоре прекратила чтение вслух. Без четверти пять Рей ушла на кухню. Там она помыла несколько чашек и бумажным полотенцем вытерла стол. Услышав, как хлопнула входная дверь, Лайла решила, что Рей ушла, и очень испугалась. Но Рей просто вынесла собаке воды. Вернувшись, она сполоснула миску и остановилась в дверях комнаты Лайлы.

— Вы еще не ушли? — спросила Лайла.

— Нет, — ответила Рей. — Но, похоже, я больше не буду к вам приезжать.

Лайла взяла пульт управления и включила телевизор.

— Врач велела мне избегать лишней нагрузки, — объяснила Рей. — Поэтому мне кажется, с моим ребенком что-то не так.

— С ним все в порядке, — успокоила ее Лайла. — Врачи всем говорят, что перед родами необходимо расслабиться.

— Ну да, — неуверенно протянула Рей.

Сидевшая на привязи собака явно соскучилась и начала лаять.

— Похоже, вы завели крупного пса, — сказала Лайла, не глядя на Рей.

— Мне страшно, — ответила та.

Но даже если бы Лайла хотела, то не смогла бы объяснить Рей, что рожать — это очень и очень больно. Но боль эта забывается сразу, как только все заканчивается. Совсем как сон, приснившийся не тебе, а кому-то другому. Гораздо легче, конечно, когда рядом с тобой есть тот, кто тебя успокоит и объяснит, что еще немного — и все закончится, что ради этого стоит помучиться: ведь у тебя будет ребенок, который протянет к тебе ручки, еще не успев открыть глазки.

Рей продолжала стоять в дверях, и Лайла поняла: еще один шаг навстречу — и она уже никогда не сможет выставить Рей за дверь. Потому что сама этого не захочет. Рей до боли в пальцах сжимала в руке ключи от машины. А потом было вот что: она подошла к постели Лайлы, и они вместе стали прислушиваться к лаю собаки.

— Я на самом деле боюсь, ужасно боюсь, — прошептала Рей.

— Ничего не бойся, — ответила Лайла, дотронувшись до руки Рей.

С каждым днем Лайле становилось все легче и легче вставать с кровати. Ричард вернулся на полный рабочий день. Доктора сообщили Лайле, что она выздоровела. Правда, она чувствовала себя несколько неуверенно, словно от долгого лежания у нее размякли кости. Она все еще боялась подходить к комоду, ящик которого не открывался уже девять дней. Хотя иногда ей казалось, что внутри что-то шелестит.

Однажды, когда Лайла вышла на кухню, чтобы приготовить себе чаю, она выглянула в окно и увидела, что все птицы во дворе разом взмыли в воздух. Они закрыли небо и усеяли перьями все садики и парковки Голливуда. Когда птицы исчезли, осталось только небо — серое и неподвижное. Стало тихо-тихо, и Лайла даже услышала, как с дерева упал лимон и покатился по земле.

Ричард так и не удосужился купить новый чайник взамен того, что сожгла Лайла. Поэтому она налила воды в кастрюльку и поставила ее на плиту. Не успела Лайла включить конфорку, как вода начала кипеть. Во всяком случае, она тут же забулькала, образовав круги: сначала слева, потом справа. Лайла, недолго думая, сунула в воду палец, чтобы проверить температуру, и с изумлением обнаружила, что вода холодная, как лед. И только тут поняла, что началось землетрясение. Земля задрожала. По фундаменту, по линолеуму на полу пошли волны, пронзившие Лайлу до костей. Кухня заходила ходуном, и Лайла изо всех сил вцепилась в столешницу. Из буфета посыпалась посуда, с полок полетели банки со специями, в раковине полопались стаканы. В окно ворвался горячий ветер. Сорвав занавески, он раскаленной струей обжег лицо Лайлы. Лимонное дерево упало, и только чуть погодя Лайла поняла, что слышала не гул землетрясения, а треск с корнем вырываемых деревьев.

Ричард в панике бросился домой. Оставив механиков выметать разбитые стекла, он вскочил в машину и рванул с места так, что задымились покрышки. До дома было пятнадцать минут езды, но Ричард добрался только через час — на дорогах образовались гигантские пробки. А еще неизвестно откуда появились сотни лягушек, которые усеяли шоссе, автомагистрали и боковые улицы. Ричард подъехал к дому прямо по газону, сминая колесами траву. Сначала он бросился в спальню. Матрасы, лампы — все валялось на полу. В доме было так тихо, что Ричард слышал, как стучит сердце. Странно, но его снова одолели детские страхи. Еще ребенком он боялся страшного и темного леса, начинавшегося сразу за домом. Стоя посреди пустой спальни, Ричард вдруг понял, как ему не хватает отца. Всю жизнь Ричард мысленно согласовывал с отцом каждый свой поступок. И сейчас видел отца не сгорбленным стариком со множеством неоплаченных счетов, а самым высоким и сильным в мире человеком. Когда долго живешь вдали от родного дома, многое забываешь. И Ричард, конечно, думал не об отце: ему просто захотелось снова стать маленьким мальчиком, который перестает плакать, слыша в соседней комнате тихие голоса родителей, и который опаздывает к ужину, потому что как раз в это время из леса выходят олени.