Дитя двух миров

Во дворе замка нас встретили шеренги суровых воинов в броне. Сам князь в полном вооружении и в багряном плаще стоял на ступеньках, ведущих куда-то внутрь. Я хотела было сказать ему что-нибудь вроде «Привет, дядя!», но слова замерзли у меня на губах — от д'Анакора веяло каменным холодом, и я не могла понять, почему.

Отданон скользнул по мне равнодушным взглядом (ну ни хрена не понимаю, он мне дядя или где?), хотя приветствие герцога принял учтиво и тут же распорядился, чтобы все наши воины получили пищу и кров. Проследив за выполнением своего приказа, князь снова повернулся ко мне с Хрумом и пророкотал:

— Идёмте — будем говорить.

При этом он вроде бы обращался к нам обоим, но на меня не смотрел, и это мне не понравилось.

Поднявшись по каменным ступеням, мы оказались в просторном как бы зале, ярко освещённом многочисленными факелами, развешанными по стенам вперемежку со щитами, мечами, копьями и прочим боевым железом. Посередине зала стоял длинный деревянный стол, уставленный блюдами, кувшинами и кубками; подле стола я увидела четыре кресла с высокими спинками. В одном из кресел сидела женщина в серебристо-чёрном — я узнала в ней Нивею-Хею-Кею, бывшую чёрную нимфу и нынешнюю жену князя. Больше в этом типа банкетном зале никого не было — ни слуг, ни воинов почётной охраны.

— Садитесь, — произнёс д'Анакор, опускаясь в скрипнувшее под его тяжестью кресло рядом со своей супругой и указывая на свободные места напротив. — Выпьем.

Соблюдая этикет, я пригубила кубок, но вкуса вина даже не ощутила — что-то было явно не так, я это чувствовала. И тогда я отставила недопитый бокал и выдала без обиняков:

— Пить будем потом. Я пришла к тебе за помощью… дядя.

— Говори, — холодно уронил князь.

И я рассказала ему всё, с самого начала — как я вернулась в Эххленд, и как похитили моего сына, и зачем это похищение понадобилось Вам-Кир-Дыку. По неподвижному лицу д'Анакора ничего нельзя было понять, но мне показалось, что он уже в курсе всего этого, и что слушает он меня только типа из вежливости, или… или из каких-то своих соображений.

— И вот я пришла к тебе, — закончила я и залпом допила свой кубок. — Потому что только ты можешь подсказать, как нам проникнуть на Полуночную сторону и добраться до Чёрного Владыки.

Князь промолчал. Он молчал долго — как мне показалось, целую вечность, — а потом чётко и размеренно проговорил:

— Я не могу тебе помочь. Твой кристалл рассыпался — ты предала тень Активии, моей племянницы, и ни один Отданон не обнажит меча ради тебя, землянка. Я всё сказал.

Глава 19

Лязг мечей затихал. Истошные крики тоже раздавались всё реже и реже — сражение явно подходило к концу. Воины де Ликатеса знали своё дело — вряд ли кому-нибудь из орков удалось улизнуть, тем более что герцог перед атакой отдал приказ «Не брать пленных!». Но вот огненные языки над разгромленным лагерем тёмных поднимались всё выше, превращая ночь в день. Раздуваемый ветром, пожар разгорался, его было видно издалека, и поднятые по тревоге легионы Вам-Кир-Дыка наверняка уже торопились к точке прорыва. Не страшно — наши успеют отойти в горы; ни капитан Верт О'Прах, ни тем более Хрум не будут ждать, пока их зажмут в смертное кольцо. И нападения с воздуха можно не опасаться — горгульи и летучие гидры, насколько мне известно, ночью видят плохо, а к рассвету ликатесское конное войско всяко доберётся до горных ущелий, откуда уже рукой подать до Замка-в-Скале. Дело своё ребята сделали: в сторожевой цепи, растянутой Чёрным Владыкой вдоль границы Полуночной стороны, появилась изрядная прореха. Вот в эту-то дыру я и нырну…

Я выбралась из кустов и прислушалась-принюхалась — всё тихо. Проверила всё своё снаряжение — вроде ничего не потеряла, — посмотрела ещё разок на пламя военного пожара, поправила капюшон и зашагала по вертлявой тропинке, еле различимой в ночной темноте.

Я шла на запад.

Точнее, уже не совсем я.

* * *

После слов д'Анакора я не то чтобы онемела — я была раздавлена. Я чувствовала себя так, как будто на меня скатилась каменная горная лавина, смяла, изломала и погребла под собой. Уж чего-чего, а такого я ну никак не ожидала! Дракон Костя, имевший все основания меня ненавидеть, и тот сменил гнев на милость, а мой дядя самых честных правил оказался заложником этих самых правил: для него кодекс чести горцев был превыше всего, хотя князь не мог не понимать, что речь идёт не просто о спасении одного ребёнка, но и о судьбе всего Эххленда, и не только Эххленда, но и других Миров.

Я молчала, не зная, что сказать — слов у меня не было. Де Ликатес стиснул рукоять меча, готовый ответить сталью оскорбителю своей жены, нимало не заботясь о последствиях поединка между ним и хозяином Замка-в-Скале. Вот только поединок этот не имел никакого смысла: даже если Хрум изрежет д'Анакора на куски, это нам не поможет.

И я молчала, молчали и все остальные, и молчание это становилось безнадёжным.

И тогда заговорила Нивея-Хея-Кея.

— Мой супруг не может тебе помочь, Алина, даже если бы захотел — закон гор суров. Тебе помогу я.