Дитя двух миров

Но был ещё глубоко уважаемый мною дедушка. Он стал моим проводником в Старый Мир. Будучи в возрасте 75 лет на момент первых экспедиций, он уже тогда прожил долгую жизнь и имел большой жизненный опыт. А вместе с тем множество историй, которые можно поведать! Был бы слушатель.

И он нашёлся. В моём лице.

Благодаря ему я научился фантазировать, тем более, когда тебя окружает бесплодная серая пустыня, невольно начинаешь представлять то, чего нет. От серой действительности я научился уходить в грёзы.

Как только я узнал, что у нас есть сородичи в другом мире, я страшно обрадовался. Мне так хотелось узнать их поближе, чем они отличаются от нас! Но моё радостное предвкушение длилось недолго…

Мой дедушка был доверенным лицом Королевы, её мечом. Он разбирался там, где она не могла действовать официально. Поэтому обо всех новостях в нашем городе мой дед узнавал одним из первых.

– Они ведут охоту на нас, Зера. Во всех мирах разумные совершают невообразимо безумные вещи ради получения жалких крупиц силы.

С этими словами он откинулся в кресле и загадочно посмотрел в окно.

Мой мир в тот момент рассыпался. Ну да, мир жесток, несправедлив, в нём погибают шадар-каи, но почему же наши сородичи, пусть и немного отличающиеся, поступают так подло? В тот момент я поклялся себе, что не дрогну, когда встанет вопрос о цене силы. Никакая сила не стоит того, чтобы ради неё перестать быть собой. Сила должна быть в разумных руках…

*спустя время*

—…а не в руках эладринов. Они безумны. Я не приму их, Рой.

– Уверен, Кас? Это ведь сделало бы тебя гораздо могущественней – всё пытался убедить меня мой собеседник с рубиновыми глазами.

– Я не готов пересадить себе глаза безумца.

– Последний шанс! – воскликнул шадар-кай и радостно оскалился.

– Ты сам-то умом ещё не тронулся? Вон какой энергичный стал с новыми глазками.

– Пу-пу-пу – пробормотал он и захлопнул контейнер с плавающими в нём глазами эладрина – Что ж, нет, так нет. Ещё увидимся! – и захлопнул дверь с обратной стороны.

Это был Рой Кендалл, один из планарных странников и мой хороший знакомый. С тех пор как его израненного притащили ко мне на стол, прошло немало времени, а он до сих пор помнит об этом. В тот день я понял, что некромантия служит не только смерти.

////

– Щипцы.

– *протягивает щипцы*

– Резак.

– *протягивает резак*

Шадар-кай на столе начинает дёргаться.

– Он умирает. Что ж, придётся по-другому – одним движением снимаю с себя перчатки – Мне нужен пепел.

Беру ритуальный кинжал из личного ящика и начинаю делать надрезы на коже Кендалла в наиболее чувствительных точках энергосистемы. Ассистент приносит ещё горячий пепел в ритуальной чаше.

– Прошу прощения, нашёл только такую.

– Она и нужна.

Беру чашу из его рук и окропляю пепел в ней собственной кровью. Затем перемешиваю и начертаю им на теле Роя магические печати, параллельно нашёптывая слова заклятия.

Концентрирую у себя меж ладоней импульс энергии, похожий на бледно-зелёную трескучую молнию, и направляю лежащему шадар-каю в грудь. Как только молния попадает в него, он распахивает глаза, его тело сводит судорога, затем делает резкий вдох и вновь теряет сознание. Я принюхиваюсь.

– Успели.

Его дыхание постепенно выравнивается, а значит операцию можно продолжать.

////

Тогда мой рискованный шаг оправдал себя, спасши жизнь моему сородичу. Мой дедушка был прав, когда говорил, что отчаянные времена требуют отчаянных мер. Поэтому я быстро понял, что процент смертности моих пациентов будет гораздо выше, если использовать при операции лишь хирургические инструменты и личные навыки. От обычных заклинаний исцеления тоже пришлось отказаться, так как я специалист экстремальной медицины и не смогу делать два дела одновременно: лечить и оперировать.

Мне нужно было что-то, что могло бы задержать человека на этом свете, не давая ему умереть, чтобы выкроить себе несколько лишних секунд, которые могли бы обернуть ход операции в нашу пользу. В связи с этим мой выбор пал на школу Некромантии. Благодаря ей, в критические моменты мои пациенты балансируют на тонкой грани между жизнью и смертью. Когда сердце уже не бьётся, но кровь продолжает перемещаться по артериям, движимая на этот раз иной, как сказали бы обыватели, тёмной силой.