Дистрофики

Гулливеры не внушают веры, слишкомв гору забирают круто.
И высокий титул Гулливера присуждают чаще лилипутам.
Человечки маленькие ловко лезут и карабкаются в гору.
И гора вскружает им головки, но не расширяет кругозора.
На земле не видимые глазу и невразумительные уху,
Лилипуты произносят фразы, высшего исполненные духа.
Лилипуты издают законы, лилипуты подают примеры…
И за ними следуют покорно рядовые люди — гулливеры.

* * *

Мне как-то приснился загадочный сон
Без явной на это причины:
Не грудь колесом, а спина колесом
В том сне украшала мужчину.
И тайного смысла подобной игры
Не смог я понять по сю пору:
Все груди-колеса катились с горы,
А спины-колеса — все в гору.

* * *

Кто имеет настоящий вес,
Вряд ли вознесется до небес
Лишь пустые чаши на весах
Могут помышлять о небесах.

* * *

Известно, что гений — это терпение,
Об этом написано много книг.
Не потому ли в истории гении
Всегда терпели больше других?

* * *

Если в глубины веков заглянуть
Или же просто поверить исследователям.
Для всех великих — единственный путь:
Путь от преследователей — к последователям.

* * *

Пусть иные становятся в позу,
Это тяжкое бремя неся,
Проза жизни- прекрасная проза,
От нее оторваться нельзя.
Хоть приносит она огорчения
И исход ее предрешен
Лишь в бездарном произведении
Все кончается хорошо.

* * *

Человек рождается, и его утешают:
«Агу!»
Он растет, подрастает, и его поощряют:
«А ну!»
Он стареет, и молодость новая свищет:
«Ату!»
И уходит он так далеко, что его не отыщешь:
«Ау!»

* * *

Как складывается жизнь?
Она просто складывается и складывается,
Иногда из того,
О чем не думалось, не гадалось.
Но как-то незаметно
Все скрадывается и скрадывается.
Как будто она не складывалась,
А вычиталась.

* * *

На базаре времени
Вечно одно и то же:
Споры, ссоры,
Швыряние шапок о землю…
Старики пытаются
Прошлое продать подороже,
Молодым не терпится
Будущее купить подешевле.

* * *

— Братцы вы мои! Родные! Близкие!
Губим мы друг — друга, это факт.
Сгоряча кому-то правду выскажешь,
Смотришь — тут инсульт, а там инфаркт.
И хотел бы, да нельзя иначе ведь,
Все-то мы у жизни на краю.
Если жизнь другим не укорачивать,
Нечем будет удлинить свою.

* * *

Когда я, последнее слово сказав,
Исполню суровую волю природы,
Сойду я со сцены в зрительный зал,
Где столько уже отдыхает народу.
И буду на сцену смотреть в тишине,
Стараясь держаться к сюжету поближе…
Но место такое достанется мне,
С которого я ничего не увижу.

* * *

Итак, пустыни больше нет.
На этом месте вырос город.
Фонтаны. Опера. Балет.
Проспекты. Фауна и флора.
А в центре озеро. Причал.
Плывут суда по глади синей.
И только слышен по ночам
Глас вопиющего в пустыне.