Диссонанс

– Он меня не знает, – сказала я, лихорадочно подыскивая ответ, который устроил бы и меня, и сестру. – Я коснулась собаки. Это то же самое, что притронуться к кому-то из отраженных людей. От этого я стала видимой.

– В твоих интересах, чтобы все действительно было так, – промолвила сестра, и глаза ее сузились.

На самом деле все было не так, как я объяснила. Происходило нечто странное. Каким-то образом мое имя, хранившееся в памяти Саймона из Мира Пончиков, стало известно Саймону с кладбища. Даже если Монти прав и цепочки наших с Саймоном жизней каким-то образом переплелись, отражения Саймона не подчинялись общепринятым законам и правилам. А я знала, как Совет относится к тем, кто нарушает существующие правила. Рассказать обо всем Адди я не могла – она скорее бросила бы Монти, сидящего на обочине, одного, чем ослушалась Латтимера. Сестра наверняка не моргнув глазом рассказала бы о Саймоне Членам Совета.

Диссонанс вокруг нас нарастал. Почтовый ящик вибрировал все сильнее. Обойдя Адди, я положила на него руку, чтобы остановить колебания, и спросила:

– Как по-твоему, это повод для беспокойства?

Сестра вошла в роль преподавателя, читающего лекцию, на что я и надеялась.

– Инверсии уже довольно сильные, и чем дальше, тем больше они будут нарастать. Нам нужно стабилизировать их путем прямого воздействия.

– То есть произвести настройку? Проделать то, что ты делала, когда мы ходили на баскетбол?

– Не совсем. В обычных настройках в большинстве случаев мало толку, поскольку имеешь дело всего с несколькими цепочками последствий. Инверсии же требуют гораздо большей работы, и контакт с ними несет в себе больше риска. – Адди улыбнулась. – Смотри и учись. – Закрыв глаза, она вытянула руку и пошевелила пальцами. – Первое, что нужно сделать – это изолировать пораженные нити, они же цепочки. Как при работе с обычным разрывом.

Я сразу заметила, что сестра действовала совсем не так, как при ликвидации обыкновенного разрыва. Это было ясно хотя бы по ее виду. Адди сгорбилась, лицо ее залила смертельная бледность. Прошло несколько минут, показавшиеся мне вечностью. Наконец сестра пошевелилась и сказала:

– Так, теперь положи свою руку на мою.

Я осторожно повиновалась, стараясь не думать о том, что случилось в Парковом Мире. На сей раз я почувствовала под пальцами не одну-две нити, что было мне уже привычно, а целый пучок. Мало того, все они перепутались между собой, а многие к тому же были в узлах. От их нестабильности у меня закружилась голова. Теперь я поняла, почему Адди, взяв их в руку, побледнела.

– Что теперь? – спросила я.

– Сымитируй голосом нужную, правильную частоту и… настрой цепочки на нее, чтобы они выправились.

Осторожно, но крепко держа перепутанные, изуродованные узлами нити в одной руке, Адди с закрытым ртом едва слышно начала издавать звук, похожий на тихое гудение. Я почувствовала, как цепочки расправляются, настраиваясь на нужную частоту – ту самую, на какой звучал окружающий мир.

– Готово, – кивнула Адди.

Я опустила руку, чувствуя, что голова еще кружится, а к горлу подступает тошнота. Адди сделала то же самое, а затем глубоко вдохнула и выдохнула. Глаза ее сияли удовлетворением, на щеках появился румянец.

– Нелегкое дело, правда? – заметила она.

– Да уж. И что, теперь Латтимер пришлет в этот мир чистильщиков-разделителей? – поинтересовалась я, стараясь, чтобы в моем голосе, как и в голосе сестры, звучали радость и энтузиазм.

Мир вокруг нас теперь был значительно лучше. Саймон, которого мы повстречали, тоже наверняка стал более стабильным, и подвергать его процедуре разделения, с моей точки зрения, было бы несправедливо и жестоко. И потом – ведь я сама принимала во всем этом участие…

– Не беспокойся, – сказала Адди, неверно истолковав нотки сожаления, которые она все же уловила в моем голосе. – Скоро ты сама будешь проводить процедуры разделения.

Глава 27

Выбор, который дался субъекту с большим трудом, создает более прочные переходы и отраженные миры, чем те, какие возникли в результате выбора, сделанного без колебаний.

Глава 1 «Структура и форма». Принципы и практика разделения, год пятый

Наверное, существует какой-то универсальный закон мироздания, согласно которому, как бы мало внимания ни уделяли вам родители, именно в тот момент, когда вам хочется, чтобы они не вмешивались в вашу жизнь, они вдруг начинают проявлять к ней чрезмерный интерес.

– Привет, Дэл, – сказала мама, выходя из кабинета. В одной руке она держала чашку с кофе, в другой – стопку карт. Я обратила внимание, что карты она сложила пополам, чтобы никто не мог даже мельком увидеть, чтó изображено на лицевой части. – Кто это?

– Мама, познакомься, это Саймон Лэйн. Саймон, это моя мама.

– Рад с вами познакомиться.

Последовало церемонное рукопожатие.