Диссонанс

– Сегодня я проделала кое-какую исследовательскую работу. – Сестра обвела взглядом присутствующих. – У меня возникла версия по поводу аномалии, которая всех беспокоит.

Мама отложила вилку.

– Мы ведь ясно сказали, что ты не должна вмешиваться в эту ситуацию.

– Да, верно. Но Член Совета Латтимер считает, что я могу быть полезна.

Монти брезгливо сморщился.

– Прекрасно, – ледяным тоном произнесла мама. – А Член Совета Латтимер дал тебе официальное разрешение принимать участие в ликвидации ситуации, вся информация о которой является секретной?

– Не совсем. Но я думала…

– Хорошо, что ты хочешь помочь, дорогая, – мягко проговорил папа, – но это не школьный проект. Ты должна полностью сконцентрироваться на своей практике и следить за тем, чтобы с твоей сестрой не случилось каких-нибудь неприятностей. Оставь аномалию взрослым.

– Взрослым? – тихо переспросила Адди.

Мама покачала головой:

– Я могла бы ожидать такого поведения от Дэл, Аддисон, но никак не от тебя.

Сестра покраснела, но через несколько мгновений спустя лицо ее залила бледность.

– Извините, я пойду к себе, хорошо? – едва слышно прошептала она и, встав из-за стола, вышла, не дожидаясь ответа.

Монти цокнул языком и заметил:

– Вообще-то она уже не ребенок.

– Она моя дочь, – сказала мама. – Я не хочу, чтобы она пострадала, и пытаюсь этого не допустить.

– Вопрос, по силам ли тебе это, Уинни, – тихо произнес Монти. – Уж больно сейчас времена отчаянные.

– Не такие уж отчаянные. Во всяком случае, пока. Девочки не должны иметь отношения ни к чему, что так или иначе может быть связано с аномалией. Это наше с Фостером решение, и оно окончательное. Надеюсь, это ясно?

Монти медленно кивнул. Сейчас он показался мне таким маленьким и жалким, что я одновременно испытала сочувствие к нему и раздражение по отношению к родителям. И молча встала из-за стола.

– К тебе это тоже относится, Дэл, – заметил папа. – Уж кому-кому, а тебе сейчас точно ни к чему, чтобы Совет узнал, что ты нарушаешь его решение. Понимаешь?

– Понимаю, – сказала я, глядя в пол.

Я вовсе не собиралась допускать, чтобы меня поймали.

Адди лежала на кровати в своей комнате, закрыв глаза и вставив в уши наушники. Сев рядом с сестрой, я осторожно вытащила их. Из крохотных динамиков донеслись звуки музыки – это был Рахманинов.

– Они очень обеспокоены, – заговорила я. – До такой степени, что не слышат других.

– Мне обидно, – сказала Адди. – Тебе постоянно все сходит с рук. А почему мне – нет? Хотя бы раз.

– Ты попалась потому, что сама навлекла на себя беду! – произнесла я. – Когда мы вломились в мамин кабинет, я, уходя, заперла дверь и помалкивала. Я не говорила, сидя за обеденным столом, всяких глупостей вроде: «Эй, мам, тебе надо врезать в дверь кабинета замок получше, потому что тот, на который ты запираешь ее сейчас, я вскрыла меньше чем за девяносто секунд». Если не хочешь, чтобы тебя ловили, научись быть хитрой и скрытной.

Сестра открыла глаза:

– Отлично. Преступница учит меня, как себя вести. Вот до чего я докатилась.

– Тебе повезло, потому что тебе дает советы очень умелая и успешная преступница, – усмехнулась я и ударила сестру подушкой. – Расскажи лучше мне про свою теорию.

– Нам сказали, чтобы мы держались от всего этого подальше.

– Но ты ведь должна заниматься моим обучением. Представь, что ты даешь мне урок.

Адди фыркнула, приподнялась на локтях и приняла сидячее положение.

– Ладно. Мне кажется, что все подходят к проблеме не с той стороны. Совет ищет аномалию в отраженных мирах, двигаясь от более новых к более старым и от меньших к бóльшим. Но самый старый и самый большой мир – тот, в котором мы живем, то есть наш, Главный.

– Ты думаешь, источник аномалии находится здесь? Но если бы это было так, Совет бы давно его обнаружил.

– Тебе известно, как выглядит дикая морковь? Она растет у нас на заднем дворе. Ее цветки похожи на кружева. Строго говоря, это сорняк. То есть паразит, или, выражаясь научным языком, инвазивный вид.

В детстве я любила собирать букеты из белых цветов дикой моркови. От их сока мои пальцы в самом деле пахли морковью.

– Но это же просто цветы, причем далеко не самые красивые.

– Это сорняки. Мы к ним привыкли и потому не выдергиваем их, когда мама просит нас прополоть клумбы. Но на заднем дворе много других растений, которые не дают дикой моркови слишком разрастись. То же самое и с Главным Миром. Даже если аномалия таится где-то внутри его, наш мир достаточно стабилен, чтобы не позволить ей распространиться. А отраженные миры не настолько стабильны. В них аномалия вполне способна пустить корни и начать расти вширь. Каждое ответвление, которое рождается от зараженной аномалией реальности, заражено еще больше. Получается кумулятивный эффект.

– И что? Это может повредить людям, живущим в Главном Мире, то есть Оригиналам?

– Ты, конечно же, имеешь в виду Саймона? – уточнила Адди и, когда я кивнула, с досадой закатила глаза. – Нет, скорее это может навредить его отражениям. Он ведь весьма популярная личность в школе, верно?

– Он везде популярная личность. Ты ведь его видела.