Диссидент-1: Спасите наши души

Я оставил её в прихожей, поправлять прическу перед зеркалом, а сам прошел на кухню и поставил чайник. Я ещё не представлял, как продолжится этот вечер, но у меня имелось и вино – то самое, что мы не выпили с Татьяной. Я достал из холодильника остатки былой роскоши – то есть новогоднего продуктового набора – и принялся делать нарезку, которая подходила бы и в качестве перекуса, и как закуска. И не сразу заметил, что Нина как-то примолкла. Но потом я спохватился, посмотрел в её сторону – и увидел, что она стояла в дверях кухни, неловко держась за косяк, а лицо у неё было совершенно белым.

– Что-то случилось? – я отложил нож в сторону.

Просто на всякий случай.

– Я с ним не спала! – выпалила она.

– С кем? – спокойно спросил я.

И вернулся к размеренному намазыванию масла на кусок хлеба.

Правда, мне не требовалось уточнять, о ком она говорит. Всё о том же Высоцком. Почему-то сегодня все женщины считают своим долгом поговорить со мной об этом несомненно великом артисте.

– С... Вол... С Владимиром Семеновичем! – она справилась с волнением почти на «пятерку».

– Ты жалуешься или хвастаешься? – я улыбнулся, давая понять, что говорю несерьезно, но Нина всё равно надула губы. – Извини, переборщил. Просто не уверен, что мне стоило это знать. Ты взрослый человек, он взрослый человек... зачем в отношениях двух взрослых людей нужен третий? Правильно – ни для чего он там не нужен. Кроме того, спала ты с ним или нет, но ночь-то вы точно провели вместе?

– Угу...

– Вот тебе и «угу». Значит, теперь ты можешь называть его запросто – Володька. Эй, Володька, билетика нет?

Нина всё-таки рассмеялась.

– Скажешь тоже... – она махнула рукой. – Ночь... я и не помню ничего, а когда проснулась – вообще перепугалась до смерти, непонятно же, куда меня занесло. Начала собираться, а тут из комнаты выходит Он! Я чуть не описалась прямо там...

Нина смущенно замолчала, а я мысленно обозвал себя дураком. Нежелание возиться с малознакомой девушкой могло иметь очень серьезные проблемы – сердце, например, не выдержало бы, у фанаток такое бывает. Правда, сходу я не смог припомнить ни одного случая, но какой-то из фильмов про поклонниц «Битлз» показывал очень экзальтированных девиц, готовых на всё ради того, чтобы увидеть своего кумира. А сейчас Таганка и особенно Высоцкий были для определенной группы – они себя называли «очередь» – центром притяжения и смыслом существования. Был ещё «Современник», но год назад оттуда ушли почти все идейные вдохновители – в первую очередь Олег Ефремов, – и сейчас эта звезда понемногу гаснет. По-хорошему, Таганку тоже надо было бы превратить обратно в обычный советский театр, а «очередь» занять созидательным трудом, но я уже понял, что этот орешек мне не по зубам – за театром Любимова и Высоцкого стояли такие персоны, перед которыми я никто и ничто.

Правда, и этих персон моя активность насторожила – иначе бы меня не убирали в длинную командировку. Или же это могло быть лишь совпадением – например, я мог предположить, что в недрах московского управления существовали некие списки на подобные поездки, и моя очередь подошла именно сейчас.

Свист чайника позволил мне оборвать эту беседу на скользкую тему. Я вернулся к плите, так и не дотронувшись до девушки – чего она, кажется, слегка опасалась.

– Ты с сахаром чай пьешь?

– Что? А, да... одна ложка.

– Ты проходи, садись, я не буду сервировать тебе столик у дверей.

Послышался тихий смешок – как сигнал того, что Нина слегка оттаяла. Она даже не возражала, просто устроилась за столом и, кажется, съела кусочек чего-то, пользуясь тем, что я стою спиной. Я и сам был голоден – в антракте мы общим решением в буфет не ходили, так что последний раз я ел много часов назад. Ну и она тоже.

Я сел напротив неё и обвел широким жестом все тарелки – с колбасой, сыром и безвкусным «длинным» огурцом.

– Всё можно есть, не стесняйся, – сказал я. – Пока чай, но если захочешь – есть вино. Я не хочу, ещё от театра не отошел, может, позже...

Она обвела продукты голодным глазами, схватилась за горячую кружку – и пробубнила, глядя куда-то в стол:

– Мы будем заниматься любовью?

Я не сразу разобрал её бормотание, а когда понял смысл вопроса, меня неудержимо потянуло демонически расхохотаться и сказать: «Конечно».

Но мне категорически не хотелось обижать эту, в общем-то, неплохую девушку. Поэтому я не озвучил и вторую мысль, которая пришла в мою дурную голову – мол, любовь ещё надо заслужить, а у нас будет дикий животный секс. Пришлось собрать всю свою серьезность в кулак и говорить спокойно, чтобы не спугнуть эту студентку, комсомолку и – ладно – красавицу.