Дискорама

— Это значит, что нужно сказать Олафу, чтобы забрал в парке три негодных корпуса с одним целым бортом и расставил на этих дистанциях. Хотя бы прикидочно. А потом лейтенант Хирш ударит по ним — тремя снарядами в каждый, но с разной мощностью. Скажем, в первую мишень — тридцать процентов мощности, сорок и пятьдесят. Во вторую — пятьдесят, шестьдесят и семьдесят. Ну и так далее. А потом по результатам можно будет составить таблицу.

В первые несколько минут капитан ничего не говорил, он был из тугодумов, только следил за реакцией Хирша и Тильгаузена, которые, в свою очередь, сосредоточенно вычисляли каждый свое.

— И что, Джек, я что-то не понял, сколько снарядов на это потребуется? — спросил капитан.

— Десяток, сэр.

— Десяток? Десяток я разрешаю, от десятка мы не обеднеем. Правильно, старшина Тильгаузен?

— Правильно-то оно правильно, только у нас на ста процентах мощности электроника все равно гореть будет. У нас перегруз от этого, вот и все!

— Джек? — произнес капитан с вопросительной интонацией.

— На этот счет у меня тоже имеется одна мысль. У «грея» большое удобное кресло, не то что в «таргаре». Так вот, в него можно вшить штук триста элементов наборной батареи и проложить от нее отдельный кабель. Батарея будет заряжаться процентов на пятнадцать от основной, но этого, я полагаю, хватит, чтобы снять перегрузки с дорогого контроллера. И пусть она срабатывает, скажем, при нагрузке после восьмидесяти процентов. Тогда мы точно сохраним и провода, и контроллеры…

— Но контроллеров тогда потребуется две штуки! Две штуки контроллеров! — закричал с горки Тильгаузен.

— Два, — согласился Джек. — Но второй можно поставить попроще. У тебя же есть какие-то, ты сам мне показывал. Подешевле.

— Ну есть, от танкеток по двести ливров…

— Значит, такое возможно, старый? — заулыбался капитан.

— В теории все возможно… И вообще — сам ты старый! — огрызнулся Тильгаузен. — А ты, Джек, если такой умный, айда завтра в парк, кувалдой махать! А то много вас тут, теоретиков сраных, а железо, между прочим, механикам точить приходится!

— Берти, я пока совершенно свободен и завтра по-еле завтрака приду к тебе в парк. В полное твое распоряжение. И послезавтра тоже, — заверил Джек.

— Ловлю тебя на слове, приятель! — воскликнул Тильгаузен со своей горки, снова наставляя на Джека бинокль. — Ловлю тебя на слове!

63

Над головами пронеслась стая кокликов. Они приземлились в густую траву и вспугнули сенных жучков, на которых чаще всего охотились.

Насекомые тучей поднялись в воздух и полетели по ветру, а коклики стали их преследовать, пожирая на лету и уносясь вдаль вместе с ними и ветром.

— Хороший здесь климат, зараза. Вот только не нравится, что эти ящерицы летают, — признался Хольмер.

С тех пор, как он завязал с выпивкой, ему многое не нравилось.

— Ящерицы — не птицы, — глубокомысленно изрек Джек.

— Это да. Сегодня к нам гость приезжает. Капитан Горский из контрразведки.

— Из контрразведки? — переспросил Джек и остановился.

— А чего ты на меня так смотришь? Обычное дело, контрразведка всегда сует нос во все дела. Я думал, ты к этому привык. Помнишь майора Стоуна?

— Помню…

— Ну и вот. Приедет такой же долбоклюй, неужели мы его не обманем?

— А зачем обманывать, сэр? — спросил Джек, и капитану пришлось отводить взгляд, чтобы собраться с мыслями и выдумать что-то подходящее.

— Затем, что у нас разные задачи. Им надобно найти измену, а нам — макнуть их мордой в дерьмо и отправить восвояси. Улавливаешь разницу?

— Улавливаю. Им мое возвращение из плена не понравилось?

— В самую точку, коллега. Но не то чтобы не понравилось, просто они очень ревнивые по части чужих успехов, понимаешь?

— Да, сэр, так мне понятно.

— Вот и славно. После обеда прибудет этот самый Горский, ты с ним только поздороваешься, а я возьму этого лоха в оборот и через два часа доставлю шелковым, как новорожденного ягненка.

— Что такое ягненок?

— Ягненок? — переспросил капитан и задумался. Он и сам толком не знал значения этого слова. — Наверное, это такая птица, но очень молодая. И неопытная.

— Значит, будет допрос?

— Будет попытка допроса, но дальше я все возьму на себя.

Джек поверил капитану, хотя особенно и не боялся. Ему нечего было скрывать, ведь он не делал ничего предосудительного.

Обед прошел, как всегда, на высоком уровне, Джек даже забыл о предстоящей ему неприятной процедуре, а когда вспомнил, был уже сыт и доволен собой. Они с капитаном вышли на крыльцо столовой и стали смотреть на казенную машину, припаркованную у офицерского корпуса.

— Это он, капитан Горский, — напомнил Хольмер.

— Да и хрен с ним. Я бы сейчас с удовольствием почитал журнальчик про кругосветные путешествия, — сказал Джек, потягиваясь.

— Эй, а как же курицы? Помнится, ты штудировал куриные журналы так, что перья летели. Что изменилось?

— Не знаю, сэр, что изменилось, но что-то изменилось — это точно. Всему виной госпиталь, откуда я бежал. Я там о курицах вообще не вспоминал. Совсем не до них было.

— Теперь даже кушать их боишься?

— Нет, кушать я не против, а вот чучело собирать совсем расхотелось.

— Ну, это нормально. Просто ты взрослеешь.