Дискета мертвого генерала

– Пожалуйста, – я пожал плечами. – Бежал, потому что у меня был пистолет. Сами понимаете, ничего хорошего за ношение оружия без разрешения ожидать не мог. Купил я его двадцать минут назад у тех ребят, что сидели рядом, за столиком в ресторане. Один из них, по-моему, работает гдето в охране, вот и решил задвинуть «ствол». А мне не помешает! Полные карманы денег, а сами знаете, время сейчас какое… А документы я незадолго до посещения ресторана отдал одному дельцу, чтобы тот оформил на мое имя транзитные номера и документы на машину. Я утром «восьмерку» у него купил, белую, спецкомплектации, и собирался вечером уже ехать дальше, куда-нибудь к морю… Даже денег ему дал! А из-за вашей выходки сейчас потерял и машину, и шесть тысяч долларов! Кто мне теперь их вернет?!

– В ресторане, значит, купили… Ну-ну! – Жаров отодвинул единственный ящик стола и достал оттуда завернутый в носовой платок «стечкин». Мой «стечкин», который после попадания в руку резиновой пули я уронил в решетку канализационного коллектора. Он положил его передо мной, отвратительно осклабился и сделал некий жест, очень напоминающий начальническое «пусть войдет». Один из охранников вышел и вернулся спустя пять-семь минут. Но не один…

Когда я услышал стук открываемой металлической двери, то невольно поднял глаза и… застыл, словно гранитный памятник на своей собственной могиле. Передо мной стояло нечто, с разбитым в лохмотья лицом, в дьявольски изорванной одежде, не способное что-либо соображать и самостоятельно, без помощи охранника, держаться на ногах. С ужасом я заметил, что вместо левого глаза у него была лишь покрытая грязной коростой слезящаяся щель. Глаз был выбит…

Этим несчастным оказался рыжий Альберт.

Каким-то невероятным усилием воли ему удалось наконец понять, где он находится, и даже узнать меня. Едва его единственный уцелевший глаз, беспомощно шарящий по комнате, остановился на мне, как он на мгновение принял осмысленное выражение. И этим фактом незамедлительно воспользовался Жаров.

– Ты его знаешь?! – проорал он, встав из-за стола и вплотную приблизившись к едва не теряющему сознание Альберту. Калека что-то тихо промычал и едва заметно кивнул. – Кто это?! – еще громче и резче спросил полковник. В этот миг он сильно напоминал эсэсовского палача с закатанными по локти рукавами и звериным лицом.

– Бо… бо… бров… Нач… аль… ник охраны базы…

– Какой базы?! – Лицо Жарова стало краснеть прямо на глазах.

– Ма.. фии… В Кар… па… тах…

Альберт прикрыл веко, из его рта потекла струйка крови, и он безвольно свесил голову, потеряв, вероятно, в который уже раз за последние часы, сознание. Полковник вздохнул, выдохнул, словно выпустил тугую струю воздуха из кузнечних мехов, снова сел за стол и выжидательно посмотрел на меня. Я молчал.

– Еще вопросы будут, Валерий Николаевич, или перейдем к делу? – наконец заговорил он.

– Вы считаете слова этого несчастного парня, избитого и покалеченного вами только за то, что он продал мне пистолет, правдой?! Да он сейчас маму родную не узнает, не то чтобы соображать нормально!..

На роже Жарова проступила не просто злость – ярость. Он резко вскочил из-за стола, едва его не опрокинув, и заорал, брызгая во все стороны слюной:

– Возьмите этого… этого… ублюдка и бейте до тех пор, пока не сдохнет! А после того как сдохнет, бейте еще два часа! У меня, су-у-у-ки, даже мертвые говорят правду, а не только такие упертые скользкие гниды, как это говно! – Но, вопреки моим предположениям, он имел в виду совсем не меня, а Альберта, так как короткий и толстый, как сарделька, палец, слегка зависнув возле моего носа, вдруг уставился именно на него, с трудом удерживаемого в вертикальном положении мощным двухметровым омоновцем.

Но не успела еще охрана уволочь впавшего в забытье рыжего, более напоминающего непрожаренный стейк, чем человека, как полковник поменял свое решение.

– Стойте! Борис, давай прямо здесь. Пусть гражданин Бобров-Полковников посмотрит, какая его ожидает участь, если он не захочет говорить правду о последних семи месяцах своей жизни на карпатской базе. Помнишь, как вы работали китайца? Вот, давай в таком же духе. Только помедленней, чтобы развлечение не закончилось слишком быстро.

Судя по виду, Жаров был доволен своей выдумкой. Верзила Борис отреагировал на слова командира только тем, что поднял взор к потолку, где возле болтающейся прямо на электропроводе лампочки был прочно вцементирован металлический крюк, потенциально служивший для крепежа более приличного осветительного прибора, чем простой пластмассовый патрон. Второй охранник взгляд Бориса понял без лишних слов, вышел и вернулся уже с мотком тонкой стальной проволоки. Далее они действовали с уверенностью безмозглых мешков, состоящих исключительно из груды мускулов, кучи костей и одногоединственного условного рефлекса – беспрекословно исполнять любые приказы командира.