Дисгардиум 8. Враг Преисподней

Собек, получив дозволение то ли своего хозяина, то ли старшего бога, зашел в зону места силы, на пару мгновений замер, оценивая обстановку, и устремился к нам, неторопливо перебирая лапами.

Крокодил напоминал холм длиной метров в тридцать, а высотой с трехэтажный дом. Его древняя чешуя походила на покрытые лишайником каменные наросты, между которыми сновала какая-то живность, которой не причиняла вреда выделяющаяся кислота. Желтоватые капли падали на землю, шипели и наполняли воздух едким дымком.

И все же странно, откуда дикая разница в объеме жизни двух зверобогов? У Монтозавра было шестьдесят миллионов, а у Собека почти в пятьсот раз больше. С ящером-то я встретился, будучи нубом из песочницы… Наверняка сила зверобогов рассчитывается динамически, в зависимости от противника, таким образом разработчики хотели обеспечить им выживаемость. Но Собека это не спасет, если он атакует первым.

— Мне придется подставиться, — сказал я парням, выходя навстречу зверобогу. — Держитесь сзади.

Внутренний манчкин напомнил, что, как бы ни обернулся бой, прокачанные уровни навыков никто не отберет. Рука сама потянулась за едой из требухи крысы-зомби. В то же время воины проорали боевые кличи, а Краулер обвесил меня щитами.

Бросив взгляд, я заметил, что великан Нге Н’куллин не движется. Надеюсь, он не будет помогать крокодилу и вмешиваться…

Собек не спешил, от его тяжелой поступи вздрагивала земля, чешуйчатое пузо скребло по земле, выворачивая камни.

Когда до меня осталось метров десять, зверобог ускорился, прыгнул, насколько позволяла ловкость, клацнул челюстями, но я отпрянул, ведь пасть у крокодила побольше, чем у Монтозавра, даже когда ящер в боевой форме. Собек просто перекусит меня пополам! И все же от удара лапой увернуться не удалось, и чудовищный коготь пробил меня насквозь вместе с Хладнокровием карателя. Впрочем, объем жизни сразу вырос почти в сто раз за счет умножения Правосудия Спящих и Гнева Нергала.

Всплыло уведомление о повышении четвертого ранга Устойчивости до 36-го уровня. Хорошие новости, сразу плюс три уровня просто за... А-а-а! От боли потемнело в глазах. Коготь твари пропорол не только все внутренние органы, но и ребра с позвоночником, и я замедлил время.

Рыча и постанывая от боли, работая руками, принялся снимать себя с когтя зависшей в воздухе лапы, оценил в Ясности медленно вытягивающуюся шею Собека и разинутую пасть — зверобог рассчитывал меня перехватить зубами. В змеиных глазах рептилии отражались силуэты парней. Краулер, вытянув руку, объятую пламенем, что-то кричал; Гирос, как герой вестерна, стрелял с двух рук, спуская крючки компактных арбалетов; Утес и Бомбовоз начали двигаться по дуге, чтобы вгрызться клинками в бок твари.

Руки скользили по едкой слизи, обильно стекавшей с двухметрового когтя, перчатки расплавились, и ладони растворились в кислоте до костей, от них валили клубы бурого дыма. Благодаря Полету и божественным Косам Жнеца, которыми я упирался вместо покалеченных рук, мне все же удалось соскочить.

Я подлетел к Собеку, пристроился сбоку, там, где белело брюхо, и врезался в него Косами Жнеца. Мое Духовное быстрое комбо справедливости теперь вмещало пятьдесят четыре приема, а выдавалось за двадцать секунд — примерно в полтора раза быстрее, чем те же приемы, используемые не в связке.

При столкновении с небесным металлом, из которого были отлиты Косы, от кожи рептилии летели искры. Клинки кастетов не пробивали шкуру, однако, пусть и очень сильно урезанный, но урон засчитывался. На третьем Комбо зверобожественная защита наконец дала слабину — бил-то я в одно место.

Логи о повышении уровней безоружки чередовались с цифрами о нанесенном и получаемом уроне — слизь с когтя повесила дебаф разъедания, что, в свою очередь, качало навык устойчивости.

Пробив шкуру, я с удвоенным энтузиазмом замолотил в открытую рану. К этому времени до Собека наконец долетели болты Гироса и файрбол Краулера. С обратной от меня стороны в бок вбились Рывками Бомбовоз и Утес. Сам зверобог, очевидно, ощутил боль от моих ударов и начал смещаться, вытягивая шею в мою сторону.

Из разлохмаченной раны показалась божественная плоть, забили струйки и фонтаны золотой крови. Строчки о нанесенном уроне порадовали семизначными числами — десятки миллионов за каждый удар! К монотонному гулу окружающего мира прибавился густой и глубокий бас, от которого ныли кости — Собек заревел, и я очень надеялся, что от боли.

— Ну что, зверобог, нашла коса на камень! — восторженно проорал я присказку дяди Ника. Но, задумавшись, уточнил: — То есть наоборот!

Уже не сомневаясь, что Собека мы прикончим, я усилил натиск. Каждый мой удар был критическим, а с потерей защиты древнему крокодилу оставалось жить секунды реального времени. По сути, этот бой напоминал вечный двигатель, потому что урон, нанесенный кулаками, прокачивал безоружку, а ее особый Путь, показанный мне Оямой, — объем духа. Каждое повышение уровня Безоружного боя прибавляло секунду к Ясности.

К моменту, когда у Собека оставалось чуть больше 1% жизни, уровень боевого навыка достиг круглого числа:

 

Улучшен навык безоружного боя: +1. Текущий уровень: 350 (ранг II).

Точность и урон ударов, наносимых без оружия, повышены на 1 755%.

Объем духа: +100. Итого: 35 000.

 

Теперь я мог провести в Ясности почти шесть минут, а это час реального времени! А самое важное, что безуровневый навык улучшился, убыстряя меня и мое восприятие! По крайней мере, и рептилия, и мои друзья стали двигаться еще медленнее.

Порадовавшись этой мысли, я не сразу обратил внимание на то, что урон больше не проходит.

 

Вы нанесли критический урон Собеку: 32,4 млн!

Весь урон поглощен «Заступничеством Нге Н’куллина». Фактический урон: 0.

Очки жизни: 0,27 млн / 27 млрд.

 

И вот тут я рассвирепел — чертов Нге Н’куллин! Читерски бессмертные зверобоги!

Облетев скрючившуюся рептилию, я попытался ухватить ее за хвост, но он был слишком толстым. Тогда подлетел к раззявленной пасти и взялся за клык. Ладони, уже восстановившиеся благодаря Похищению жизни, встроенному в Комбо, обожгло кислотой, но, превозмогая боль, я попытался взлететь...

Удалось! Колоссальная туша, сколько бы она ни весила, пасовала перед моей грузоподъемностью, в многократном умножении превысившей шесть тысяч тонн. Из уроков истории я помнил, что вес тираннозавра доходил до четырнадцати тонн. Вряд ли Собек набрал массу больше, чем полтысячи ти-рексов.

Оторвав тушу от земли и улыбаясь застывшим и ошарашенным лицам друзей, я устремился в небо. Сила во мне таилась чудовищная, и, признаться, в Окаянной бреши перетаскивать одновременно Хеллфиша и Кетцаля было тяжелее, чем сейчас — древнего крокодила.

Изначально намереваясь сбросить его с максимальной высоты, я передумал, когда, поднявшись над свинцовыми облаками, сгустившимися вокруг четко очерченного круга Благосклонности Изиды, я увидел великана, говорившего с нами. Сложив могучие руки на груди, он насмешливо смотрел на меня. Протянул руку, покачал указательным пальцем:

— А-а, инициал Спящих. Малыш Собек под моим покровительством. Хочешь его убить, сначала одолей меня.

Он сделал шаг, и его лицо оказалось прямо передо мной. Нечеловеческое, но гуманоидное, безволосое. Губы вокруг круглого рта распадались на шесть лепестков, раскрываясь, они обнажали множество острых зубов, рядами уходящих вглубь. Носом служила горизонтальная щель, похожая на жабры. Глаза без белков были залиты синевой с черными крапинками, будто хаотично плывущими в небе. Кожа сегментировалась на бронзовые гексагоны, в центре каждого торчал острый твердый волосок с руку толщиной.

Профиль над его головой не давал никакой информации, кроме имени:

 

Нге Н’куллин

 

Ни уровня, ни фракции, ни даже короткой пометки: «бог».

Пока я изучал показатели, он терпеливо ждал ответа. И только тогда я осознал, что нахожусь в Ясности, а гигант не замедлился. Я убедился, что Уравнитель готов к активации, но атаковать не спешил.

— Не хочу убивать ни тебя, ни его, — глядя ему в глаза, сказал я. — Он напал первым.

— А как ты хотел? Он зверь, хищник, хозяин этих земель. Ты вторгся и беспричинно начал убивать. На твоих руках кровь тысяч баракат и вретенов. Тебе, человеку, они кажутся омерзительными, но таким же ты выглядишь для них. Эти твари бездумны, в них нет ни малейшей искры разума, но не ты дал им жизнь и не тебе ее отнимать! Покровители тебя не научили простейшим истинам?!

— Мои покровители, вернее, одна из них — внизу. Почему бы тебе самому не спросить Тиамат?

— Потому что я вне ее сна, — ответил великан. — Она не способна уловить мое присутствие, даже если встанет прямо передо мной. И все же она, возможно, увидит меня твоими глазами, а мне бы этого не хотелось. Я не лезу в дела богов, а их внимание мне ни к чему.

— Как такое возможно? Все здесь, в Дисгардиуме... — я обвел свободной рукой пространство. — Все создано их сном.

— Не могу ответить на этот вопрос, — пожал плечами Нге Н’куллин. — Пока не могу. Но знаю точно, что был создан не сном Спящих, чьим инициалом ты являешься.

— Я инициал Спящих, а кто ты, Нге Н’куллин? — спросил я, обеспокоенно глядя на неумолимо захлопывающуюся пасть Собека. Еще чуть-чуть, и перекусит мне руку. — И почему я вижу тебя, если ты вне сна Спящих? Ты бог? Если да, то какой, Новый или Старый? Может быть, стихийный? Хм… Вряд ли.

— Все перечисленные тобой так называемые боги пришли тогда, когда я уже бродил по Дисгардиуму. Те, Кто Ушел, оставили меня присматривать за Первыми зверушками, заступаться за них перед Новыми богами. Я Смотритель.

— Те, Кто Ушел? Ушедшие? Они тебя создали?

— Старые боги называли их Предтечами, а Первые люди, смертные, наталкиваясь на то, что осталось после моих создателей, дали им другое имя — Те, Кто Ушел. Но на твоем языке будет верно и то, как ты их назвал, Ушедшие. Ты почтил их память и, будь они здесь, заслужил бы их дружелюбное отношение. Поэтому ты меня видишь.

— Но тебя слышали и мои друзья!

— Ты услышал, слова обрели форму, форма обрела звук. Сейчас они видят меня, но я рад, что ты овладел прозрачностью разума, позволяющей ускоряться. Мы договорим, я уйду, а твои друзья не поймут, что видели.

В голове начали соединяться части общей картины, но нужно было что-то делать с крокодилом. Еще секунд пять разговора — и пасть захлопнется, а я потеряю руку.

— Если я его сброшу, он не разобьется? — спросил я, кивнув на Собека и готовясь его отпустить.

Легко выдернув божественную рептилию из моих рук, Нге Н’Куллин бросил ее к маячившим на горизонте вершинам. Даже с небольшой высоты я увидел, как туша быстро пролетела несколько километров и зависла над каменным лесом Террастеры, начав сверхзамедленное падение. Возможно, таков радиус действия убыстрения этой странной сущности с еще более странным именем Нге Н’куллин.

— Мое заступничество убережет его от смерти, — объяснил гигант. — Впредь он будет осторожнее и не станет на тебя нападать.

Бегемот говорил, что Ушедшие — первые разумные и порождения Хаоса. Спящий не видел их в Дисгардиуме, а Тиамат не видит Нге Н’куллина, создание Ушедших. А головоломка-то складывается!

Я вспомнил огромного Дезнафара, боевого спутника Ушедших, чей труп был поднят личем Шаззом. Получается, либо Ушедшие были такими же гигантами, как Дезнафар и Нге Н’Куллин, либо... нуждались в сильных защитниках, а потому создавали монстров чудовищных размеров. Вполне возможно, что они и не уходили никуда из Диса, а как-то скрылись не только от смертных, но и от богов. Если уж Спящие их не видят... Я открыл вкладку с репутацией и понимающе кивнул:

 

Ваша репутация с фракцией Ушедших: дружелюбие.

 

Так и знал! Ну не могла расти репа с теми, кого не существует! Да и этот гигант говорил, что я «будь они здесь, заслужил бы их дружелюбное отношение». Возможно, Ушедшие поставили на себя и Нге некую маскировку, скрывающую их даже от богов, но спадающую перед тем, кто в их глазах заслужил дружелюбие или доверие?

Сердце застучало в предвкушении чего-то нового и ранее никем не постигнутого.

— А куда сбежали твои создатели, Нге Н’куллин?

— Они не сбежали! — рявкнул гигант. Тучи за моей спиной сдуло, прогремела череда ударов грома, ветвистые молнии испепелили несколько квадратных километров земли под нами. — Они ушли. Куда — мне неведомо.

— Вернулись к Хаосу? Спящий бог Бегемот говорил, что Ушедшие — порождение Хаоса. Что они сбежали, испугавшись Новых богов.

— Я помню те времена, — пророкотал Нге Н’куллин. — Старые боги и Те, Кто Ушел, жили в мире. Первые обитали среди смертных и не стремились ни к чему, кроме развлечений и большей силы. Мои создатели были выше этого. Первые люди им докучали, а Старые боги мешали и норовили сунуть нос в их дела, но серьезных конфликтов не случалось до прихода Новых богов.

Фортуна рассказывала мне о тех временах, но не упоминала Ушедших.

— И что же произошло?

— Никто не воспринимал их всерьез. Где это видано, чтобы боги жили в другом плане и требовали слепой веры? Старые боги лишь посмеивались, слыша о Новых. Зачем «верить» в кого-то далекого и нематериального, если бог-покровитель ходит вместе с тобой в битвы, делит с тобой пищу, а бывает, что и постель? Однако спустя тысячи лет выяснилось, что смертным куда проще верить в Новых богов, которые не требуют многого — восхваляй Нергала, посещай его храм, и даже жертвоприношений не нужно. Молитвами смертные всего мира дали Новым богам больше веры, а значит, и силы, чем когда-либо имели Старые. И тогда началась война. Священная война, как назвали ее Нергал и Мардук, лидеры Новых. Те, Кто Ушел, до того мирно жившие во всех уголках Дисгардиума, проигрывали битву за битвой, пока не решили уйти. С тех пор мир больше не видел ни одного из Тех, Кто Ушел. Предтечи решили, что война на уничтожение рискованна и не имеет смысла.

— А ты? Ты тоже считаешься Ушедшим?

— Нет. Вы, смертные, любите создавать вещи. Мертвые вещи, не имеющие души. Те, Кто Ушел, любили создавать живые сущности.

— Как ты или боевой спутник Дезнафар?

— Да. Дезнафар... — вздохнул гигант. — Я ощутил его искаженные Бездной эманации, мое сердце пропустило удар, когда он снова ушел в небытие. Могущество мертвых растет. Мир движется к пропасти.

— Это все из-за Ядра Чумного мора! — горячо заговорил я, надеясь получить поддержку могущественной сущности. — Мы собираемся на войну с нежитью, пока она не заполонила все. Ты поможешь?

— Нет. Я Смотритель, моя задача — приглядывать за Первыми зверушками, давать им укрытие, прятать и защищать. На это уходит вся моя энергия, запасы которой не возобновляются с исчезновением моих создателей. Меня не интересуют дела смертных и мертвых, Новых и Старых богов.

— А как насчет демонов?

— Испившие Хаоса обрели бессмертие, но были изгнаны из Дисгардиума. Преисподняя, так называется их новый мир?

— Да, мне нужно туда попасть.

— Ты вдвойне самоубийца, если собираешься это делать с той частичкой Упорядоченного, что поселилась в твоей душе, Враг Преисподней. Желаю тебе удачи. При встрече с Белиалом передай ему, что Нге Н’куллин помнит свое обещание.

— Что за обещание?

— Он поймет, а тебе знать ни к чему. Испивший Хаоса не всегда был демоном, и мое слово ему дано в то время... — Нге Н’куллин выдохнул воздух через носовую щель и начал уменьшаться. — Этот размер энергозатратен, а мой резерв не бесконечен. Спускайся, Скиф, поговорим на земле.

Направляясь вниз, я увидел, что Смотритель встал с другой стороны храма, вне поля зрения моих друзей. Я приземлился рядом. Он уменьшился до двух метров, и теперь его лицо не казалось таким отвратительным — узкая полоска носа, сомкнутый круглый рот, ярко-синие глаза без заметных черных крапинок. Судя по тому, что он не наезжал на меня и подробно отвечал на вопросы, беседу можно было продолжить.

Все боги, добившись своего, отсылали меня прочь. Явившийся мне внеуровневый Нге Н’куллин, похоже, не бог, а кто-то типа Дезнафара, только поумнее. Соскучился в одиночестве? Со зверобогами особо не пообщаешься...

Но едва я подумал об этом, как Нге Н’куллин заговорил, и стало понятно, чем вызван его интерес ко мне:

— Скажи, инициал Спящих, что ты хочешь за то, чтобы освободить моего любимого ящера от службы? Я заметил его с тобой.

— Ты о Монтозавре?

— Да. Я не могу требовать, потому что он сам выбрал свой путь и стал твоим боевым спутником. Но заклинаю тебя, освободи Монтозавра! Он величественный зверь, топтавший острова архипелага к западу от Латтерии еще до Первых людей. Негоже ему прислуживать смертному!

— Он не прислуживает, уважаемый Нге Н’куллин. Хотите, сами спросите...

Я призвал Монтозавра. Явившийся ящер замер на месте, потому что я был в Ясности, но Смотритель, пристально на него поглядев, ввел Монти в состояние «прозрачности разума». При виде Нге Н’куллина ящер яростно заверещал, бросился на него… и лизнул в лицо. Смотритель Ушедших рассмеялся и ответил теми же звуками.

Тогда Монти повернул голову ко мне:

— Кра! Тра! Ра! Ра!

— Он просит твоего соизволения освободиться, за что обещает защищать тот остров, где ты поселился.

— Кра! Кра! — попытался я ответить ящеру тем же. — Ра! Тра!

— Нет, Скиф, ему не нужна самочка, — покачал головой Смотритель. — Зверобоги бесполы, он сосредоточие вида, вершина его развития и в то же время первый из них. Монтозавр, как и Собек, одновременно и «он» и «она».

— Э... Я ничего не говорил о самочках! Кра!

— Тра! — обиделся Монти и, повернувшись ко мне спиной, задрал хвост.

— Не оскорбляй ящера, — посоветовал мне Нге Н’куллин.

Я искренне веселился. Как оказалось, в каждом моем «тра» и «кра» был смысл.

— Нге Н’куллин, Монтозавр опасен для обитателей моего острова.

— Я открою ему пути в другие места Дисгардиума, где он сможет кормиться, не привлекая внимания Новых богов, — ответил Смотритель. — Однако он чувствует привязанность к Кхаринзе, к острову, название которого ты сохранил, чем почтил память Тех, Кто Ушел. Монтозавр будет защищать храм Спящих на Кхаринзе, а Собек — здесь, на Террастере. Тебе ведь это нужно? Обещаю, так и будет. Твое решение?

Терять Монти как питомца очень не хотелось. Но ящер, откровенно говоря, скоро потеряет актуальность, если его не прокачивать, а вернув божественные силы, станет куда опаснее для любых агрессоров. К тому же, если Монти погибнет, будучи моим спутником, он вроде как переродится и станет 1-го уровня. Пожалуй, лучше дать ему свободу.

— Тра! — выкрикнул я, улыбаясь.

— Кра? — удивился ящер.

— Ра? — не понял Смотритель.

— Ты свободен, Монти. Ты был кошмаром всех работяг Кхаринзы и славным боевым спутником, но я тебя отпускаю.

 

Внимание! Ваш боевой спутник Монтозавр хочет вас покинуть.

Если согласитесь, Монтозавр, Древний ящер, снова станет зверобогом и поселится на острове Кхаринза.

Принять? Отказаться?

 

Дрогнувшей рукой я подтвердил — сказалась привычка делать важные вещи не мысленным фокусом, а ткнув пальцем именно туда, куда нужно. Ящер вырос, вернув обычные размеры, и трубно проревел.

Нге Н’куллин повел пальцем по воздуху — я заметил серебристый сдвоенный коготь, похожий на клюв. Ткань пространства разорвалась метров на сорок в высоту, как лист бумаги, и на том конце я увидел знакомые джунгли. Монтозавр, издав возбужденный рык и сотрясая землю, устремился в портал.

— Спасибо, инициал Спящих, — сказал Нге Н’куллин, проводив его взглядом. — Ни он, ни Собек не тронут тебя и твоих сподвижников, однако звериным нюхом учуют врагов. Оба храма Спящих останутся под их защитой. Я буду наведываться к старому другу на Кхаринзу, так что мы еще свидимся.

И он просто исчез, растворившись в воздухе. Прорыв в пространстве затянулся. Я вышел из Ясности и побрел к друзьям, ощущая легкую горечь от того, что у меня больше нет Монтозавра. Но, в отличие от досады, испытанной во время развоплощения демона Деспота, теперь в гамме моих чувств преобладала радость за обретшего свободу величественного динозавра.

Когда Нге Н’куллин исчез, истекал последний час действия Благосклонности Изиды. Мы провели на Террастере почти сутки.

Минут пять я, не вдаваясь в подробности, рассказывал парням о Смотрителе, потом мы решили прокачать еще хоть что-то, но выяснилось, что Нге Н’куллин разогнал всю живность. Не было ни баракат, ни далезм, ни вретенов.

— Возвращаемся на базу? — спросил Краулер.

— Да, — ответил я, зевнув. В глазах ощущался песок, спать хотелось неимоверно, все-таки вторые (или уже третьи?) сутки на ногах.

Я попрощался с Тиамат, и она снова потребовала не использовать Самопожертвование без крайней нужды, после чего мы прыгнули в клановый замок и прямо оттуда вышли из Диса.

На прощание Утес напомнил о своем желании переехать в Калийское дно и сказал, что будет собирать вещи и мозги в кучу — чтобы заключить договор разума. О том, что это непременное условие, ему сообщили раньше.

У капсулы дежурил Рой, из кухни тянуло жареным мясом и выпечкой. Желудок сжался в комок и заурчал.

— Пить, жрать, спать, — сказал я телохранителю и рухнул, споткнувшись о порог капсулы.

Долгий день, начавшийся для меня после победы над Аваддоном, растянулся почти на трое суток, но все же закончился.

 

***

 

Жадно урча и подвывая, я тащил с тарелок все, что приготовила Мария, пока, наконец, не утолил голод. Поблагодарив, я ввалился в спальню, рухнул в кровать и закрыл глаза…

Но поспать мне не дали. Пока мы били мобов Террастеры, безопасники привезли на базу Мелиссу Шефер и Риту Вуд. Узнав от Ханга, что я вышел из Диса, обе явились ко мне. Конечно, меня обрадовал приезд Риты, я немного оживился, но природу не обманешь — тело шатало, взгляд туманился.

Зашли девчонки вместе, а вели себя так, будто поодиночке.

Мелисса была в штанах и мешковатом худи с накинутым на голову капюшоном, Рита — в легком летнем платье. Гостиную наполнили сразу два аромата — терпко-манящий запах и легкий флер весенних цветов. У кого какой я разобрал, только когда обнял Риту. Обдав сладостью тюльпанов и ромашек, она быстро коснулась моих губ своими и отстранилась. Мелисса нахально приобняла и чмокнула в щеку. Разбитый и сонный, я почувствовал себя неловко и готов был провалиться под землю.

— Привет, Алекс, — синхронно сказали девушки и посмотрели друг на друга, как делящие территорию ощетинившиеся кошки.

— С приездом, девчонки. Добро пожаловать в Цитадель и все такое. Извините, что выгляжу хреново, только из капсулы. Больше суток там проторчал.

— Ханг выглядит не лучше, — сказала Мелисса. — Он сказал, что Тобиас тоже к нам переселяется?

— Вилли вылетит за ним завтра, — проявила осведомленность Рита. Говорила она при этом, обращаясь только ко мне.

— Как вам квартиры?

— Я выбрала с окнами, — ответила Тисса. — Меня морозит в замкнутом пространстве. С детства. Отец за любую провинность запирал в бытовке.

— У меня соседняя с тобой, — сказала Рита. — Пустовато, но бюджет на благоустройство клан выделил, так что все хорошо. Ладно, я, пожалуй, пойду. Тебе надо выспаться, завтра важный день. Отдыхай, Алекс.

— Тс-тс-тс, — поцокала языком Тисса. — Какая заботливая! Ну надо же!

— Нет, довольно с меня, — я поднял руки и начал ее выпроваживать, оттесняя к выходу. — Даже не начинай, Мелисса, никаких типа «дружеских» подколов и сарказма. Сцеди весь свой яд и смой в унитаз, если хочешь нормального общения. Наш клан почти семья, а не то, к чему ты привыкла на острове «амазонок». Сплетни, гадости, возня и прочая ревность, любая хрень с твоей стороны — и я тебя понижу.

Тисса уперлась, развернулась, ее синие глаза смеялись.

— О’кей, о’кей, Алекс! Я поняла, просто не удержалась! Ну чего она к тебе как к маленькому, включила мамашу! Клянусь, даже смотреть в ее сторону не буду!

— Будешь и смотреть, и общаться, — жестко сказал я. — Ирита — ценный для клана человек. И не только для клана, но и для меня лично. А потому, раз вы в одном коллективе и делите крышу, придется общаться нормально, поняла? — Несправедливо было бы наезжать только на Тиссу, потому я повернулся к Рите. — Это работает в обе стороны!

Девушка, тряхнув рыжими волосами, кивнула, развела руками:

— Фигня вопрос. Кстати, Ханг попросил организовать вечеринку завтра, когда прибудет Утес. Даешь добро?

— Даю, — зло сказал я. — А щас, пожалуйста, оставьте меня одного! Мне завтра готовиться к походу в Преисподнюю, а я буду невыспавшийся!