Директор

– Можно попробовать, – усмехнулась Кэсси, достала из кармана джинсовой куртки пачку «Мальборо» и вытащила сигарету. – Но не уверена, что у меня получится. Представь, на что походил бы Сид Вишэс, читающий лекцию о вреде героина!

Кэсси прикурила от оранжевой пластмассовой зажигалки.

– Я думал, что йоги не курят, – сказал Ник.

Кэсси покосилась на него и стряхнула пепел в блюдечко.

– Разве йога не учит, как владеть дыханием и все такое?

– Брось ты, – пробормотала Кэсси.

Ник смутился.

– Можно кое-что у тебя спросить? – внезапно проговорила Кэсси.

– Ну?

– Джулия рассказала мне о вашей собаке…

У Ника похолодело внутри, и он стиснул под столом кулаки, но ничего не сказал.

– Это было ужасно, – продолжала Кэсси. – Скажи мне, что ты почувствовал, когда это произошло?

– Что я почувствовал? – Ник не знал, что ответить.

А что он мог почувствовать?

– Думаю, я, прежде всего, испугался, – сказал он. – Я испугался за детей, потому что подумал, что следующая жертва – они.

– А ты не разозлился? Если бы кто-нибудь сделал такое с членом моей семьи, я бы его убила. – Кэсси склонила голову набок и пристально смотрела на Ника.

Почему она его об этом спрашивает? У Ника опять похолодело внутри.

– Нет, не могу сказать, что я как-то особенно разозлился. Я гораздо больше испугался за детей, и мне захотелось их защитить.

– Ну да, – кивнула Кэсси. – Любой отец почувствовал бы то же самое на твоем месте. Это совершенно естественно.

– Поэтому я поставил в доме новую сигнализацию и предупредил детей, чтобы они были еще осторожнее. А что еще я мог сделать?

В этот момент у Ника зазвонил мобильник.

Извинившись перед Кэсси, Ник достал телефон и сказал в трубку:

– Ник Коновер слушает.

– Мистер Коновер? Это детектив Одри Раймс.

– Э… Добрый день, – через несколько секунд выдавил из себя Ник, пытаясь понять, слышит ли Кэсси, что говорит негритянка из полиции, но Кэсси с безучастным видом курила, рассеянно поглядывая на висевшую прямо у нее перед носом табличку «У нас не курят».

– Извините меня за то, что я беспокою вас в воскресенье, но мне обязательно нужно с вами поговорить. Это очень срочно. У вас найдется минута времени?

– Ну да, конечно… А в чем дело?

– Мне надо выяснить кое-какие мелкие подробности. Наверняка вы мне все проясните.

– Хорошо, – сказал Ник. – Во сколько мы встретимся?

– Через полчаса. Вам это удобно?

– Ну да, – немного подумав, ответил Ник.

Закончив разговор, Ник извинился перед Кэсси.

– Семья… – пробормотала девушка.

– Ну да, – кивнул Ник. – В следующий раз не буду отвечать.

– Ни в коем случае! – воскликнула Кэсси и взяла его за руку. – Семья прежде всего!

Ник высадил Кэсси у ее дома и тут же набрал номер мобильного телефона Эдди Ринальди.

20

Подъезжая к вычурным железным воротам с табличкой «Коттеджный поселок Фенвик», Одри подозревала, что окажется в другом мире. После церкви Одри переоделась в повседневную одежду, и сейчас ей казалось, что она одета, как оборванец. Ей даже стало стыдно своей маленькой «хонды». Охранник в будке смерил Одри неодобрительным взглядом, записал ее имя и стал звонить Коноверу. Впрочем, Одри подозревала, что неодобрение охранника вызвало пятно ржавчины на правом переднем крыле ее автомобиля, а отнюдь не цвет ее кожи.

Одри заметила несколько камер слежения. Камера, установленная на будке привратника, уже сняла ее вместе с машиной. Другая камера сняла задний номерной знак ее машины. Рядом с окошком в будке было что-то вроде бесконтактного датчика. Скорее всего, обитателям коттеджного поселка Фенвик достаточно было поднести к нему магнитную карточку, и ворота открывались сами собой. Все эти меры предосторожности произвели на Одри должное впечатление, но она задумалась о том, зачем они нужны. Все преступления в Фенвике совершались в его неблагополучном районе, и жителям остальных районов не было никакого смысла возводить вокруг себя глухую стену. Потом Одри вспомнила, что Коновер рассказывал ей о том, как его жена боялось угроз их семье со стороны уволенных по сокращению сотрудников «Стрэттона».

Подъехав к дому Коновера, Одри даже присвистнула. Иначе как особняком это сооружение назвать язык не поворачивался. Дом был огромным, выстроенным из кирпича и камня, и очень красивым. Раньше Одри видела такие дома только в кино. Дом стоял в центре необъятной лужайки, засаженной то деревьями, то цветочными клумбами. Шагая к дому по выложенной камнем дорожке, Одри огляделась по сторонам и заметила, что трава на лужайке редкая и невысокая. Подойдя еще ближе, она убедилась в том, что лужайка совсем недавно засеяна.

Недолго думая Одри сделала вид, что споткнулась, и упала на колени. При этом она успела засунуть к себе в сумочку пригоршню травы с лужайки.

В этот момент открылась входная дверь, и на пороге появился сам Николас Коновер.

– Вы не ушиблись? – спросил он, спускаясь по ступенькам крыльца.

– Нет. Просто я неуклюжая. Муж всегда говорит, что мне нужно заняться спортом.

– Вы не первая падаете на этих камнях. С ними надо что-то делать.