Дипломированный чародей

— Чары Похъёлы тем сильней, чем ближе подступаем мы к их твердыне, — сказал Лемминкяйнен, совершенно позабыв про свой гнев. — Но что нам судить да рядить теперь? Чересчур истошен я волшебством собственным, чтоб чары столь сильные разрушить!

— Можно подождать до завтра, пока ты не восстановишь силы, — предложил Ши.

Лемминкяйнен покачал головой:

— Там, в Похъёле, наверняка вызнают, что тут приключилось, и ежели пройдем мы проверку одними чарами, выдвинут другие навстречу, посильней первых, и с каждым шагом все трудней и трудней будет нам продвигаться вперед. Но если все-таки прорвемся мы прямо сейчас, прочие их чары ослабнут.

— Послушайте, — сказал Байярд, — по-моему, я знаю, как нам поступить. Если вы дадите мне немного пива, чтобы капать в глаза, я вас отсюда выведу. Места там полно, даже для саней.

Лось Хийси недовольно фыркал и упирался, но Лемминкяйнен непреклонно увлекал его вслед за Байярдом, который шагал впереди, то и дело окуная носовой платок в пивную кружку и прикладывая его к глазам. Ши обнаружил, что, несмотря на действительно сильный жар, он вовсе не заработал ожогов, как ожидал; на санях тоже не оказалось ни единой подпалины.

На противоположной стороне ложбины, одолев небольшой подъем, они сделали остановку. Байярд, направившийся было к саням, вдруг замер, указывая пальцем на старый трухлявый пень.

— Это человек! — воскликнул он.

Лемминкяйнен тяжко спрыгнул с саней, вытаскивая меч, а за ним и Ши с Бродским. Как только они подошли к пню, остатки ветвей на нем с шуршанием опали и перед ними предстал коренастый тип, комплекции примерно такой же, как у Лемминкяйнена. На физиономии у него застыло выражение угрюмой досады.

— Так я и знал, что поблизости кто-нибудь околачивается, дабы иллюзию поддерживать! — радостно взревел Лемминкяйнен, — Склоняй башку немедля, колдун похъёлский!

Тип быстро и отчаянно озирался по сторонам.

— Я — Вуохинен-чемпион, и бросаю я вызов! — объявил он наконец.

— Это он о чем? — поинтересовался Ши.

— Чемпион истинный завсегда имеет право вызов бросить, даже в доме чужом, — пояснил Лемминкяйнен. — Победитель либо голову соперника забирает, либо его самого в рабы. И кого же из нас ты тут вызываешь?

Вуохинен-чемпион долго переводил взгляд с одного на другого и в конце концов ткнул пальцем в Байярда.

— Вот этого. В чем его ремесло?

— Не пойдет, — провозгласил Лемминкяйнен, — поскольку ремесло его в том, чтоб взглядом своим проникать за пределы колдовства всякого. Ежели его ты вызываешь, так и так ты уже проиграл — ибо проник он за личину твою фальшивую. Вот Харол тебе, с мечом остроконечным, или же девица-хранительница Пель-фепи с луком и стрелами, или же Пийт-борец, или же сам я, палашом привычным владеющий!

Он ухмыльнулся.

Вуохинен оглядел всех по очереди.

— О мечах остроконечных я ведать не ведаю, — признал он, — и хоть не подлежит сомнению, что во всем мире не сыскать лучника хотя бы наполовину столь искусного, как я, на женщин предпочитаю охотиться я без помощи лука. Вызываю Пийта на борьбу честную!

— А Каукомъели-то веселого ты даже и не помянул! — заметил Лемминкяйнен со смешком. — Мыслится тебе, что выбор твой наиболее безопасен. Но не спеши: скоро сам убедишься, каким мастерством невиданным владеют друзья Калевалы чужеземные! Ну что, станешь силушкой с ним мериться, Пийт?

— Ладно, — согласился Бродский, стаскивая рубашку. Вуохинен свою уже снял.

Оба закружились, растопырив руки, словно дрессированные обезьяны. Ши заметил, что ручищи Вуохинена толщиной своей напоминают шины тяжелого грузовика, и детектив по сравнению с ним казался полным задохликом. Вскоре Вуохинен прыгнул вперед и попытался схватить Бродского, но тот ловко вцепился ему в плечи, рывком откинулся назад, уперся ступней Вуохине-ну в живот и, уже падая на спину, резко выпрямил ногу, отчего противник перелетел через него и грузно плюхнулся оземь.

Лемминкяйнен разразился громовым хохотом.

— Сложу я про это песню! — прокричал он.

Вуохинен медленно встал и насупился. На сей раз он наступал более осторожно. Подобравшись наконец к Бродскому на расстояние вытянутой руки, он вдруг молниеносно бросился вперед и попытался слева ткнуть в глаза детективу растопыренными пальцами. Ши услышал, как Бельфеба ахнула, но в этот самый момент Бродский резко отдернул голову назад, с неуловимой быстротой одной рукой перехватил оттопыренный большой палец, другой — мизинец, напрягся и мощно дернул их в разные стороны.

Послышался хруст; Вуохинен колесом крутнулся в воздухе и повалился на бок, после чего сел и с искаженным от боли лицом принялся ощупывать безвольно повисшее запястье.

— Один щипач в Чикаго раз тоже вздумал меня так подловить, — сказал Бродский с довольным видом. — Еще желаешь прикинуться или с тебя хватит?

— Мошенничество! — выдавил Вуохинен. — На мечах…

Лемминкяйнен торжествующе выступил вперед.

— Желаешь ты его голову или чтоб служил тебе он вечно?