— Это вообще не проблема, старина! С такой парочкой, как ты и твой ректор, мы запросто вытащим Маладжиджи из Альб-ракки, и было бы просто удивительно, если бы он как-то не помог этой даме. Единственно, я никак не просеку…
— Что? — спросил Ши.
— Да я про ту стену из пламени. Вот незадача чертова. Хотя стойте — по-моему, я придумал, как с этим справиться, только ума не приложу, как это осуществить на деле.
— Сэру Гарольду дан иммунитет против огня, — подсказала Бельфегора.
— Это-то да, но вопрос не столько в том, чтобы он незаметно туда пробрался, сколько в том, чтобы освободить эту леди… э-э… Флоримель. А способ такой… — Здоровяк повернулся к Ши, сделав размашистый жест. — Леди Брадаманта владеет волшебным кольцом — штуковиной совершенно неоценимой. Кольцо не только защищает от любого чародейства, но и делает его обладателя невидимым, будучи вложенным в уста. Это как раз то, что нужно вашей Флоримели. Брадаманта задумала воспользоваться этим кольцом, чтобы проникнуть в Карену и добраться до Руджера, но ни с того ни с сего одолжила его Роланду, а этот дуралей случайно попил из Источника Забвения и потерял разум. Совсем забалдел. Совершенно не помнит, куда дел кольцо и вообще было ли какое-то кольцо, — даже имя свое напрочь забыл.
— По-моему, я понял, — сказал Ши. — Если мы заставим Роланда вспомнить, куда он девал кольцо, тогда кто-то из нас сможет вызволить Флоримель из Карены да еще и второй раз туда сгонять. А кто такой Роланд? Он важная шишка?
— В самую точку, старина! Один из двенадцати. Паладинов, я имею в виду, кавалеров императора Карла. В бою ему вообще равных нет.
— Так-так, — протянул Ши.
Ему неожиданно пришло в голову, что с возникшей проблемой можно справиться вообще без всякого волшебства. То, что приключилось с Роландом, очень похоже на довольно простой случай амнезии, и на виду не имелось никакой причины, по которой методика Гарейденского института не могла сработать среди этих гор с тем же успехом, что и в Огайо.
— По-моему, я знаю заклинание, способное восстановить Роланду память, — сказал он. А если Роланду, подумалось ему, то почему и не Бельфебе? Надо будет при случае попробовать.
— В самом деле? Это было бы просто замечательно. Как ты посмотришь, чтоб прямо сейчас и отправиться? Лютик где-то тут недалеко.
Вложив в рот два пальца, он оглушительно свистнул.
В лесу что-то зашевелилось, и среди деревьев показался гип-погриф с аккуратно сложенными по бокам крыльями. Крылья были у него белые, с радужным отливом поверху. Приблизившись, животное навострило уши и пихнуло Астольфа клювом. Тот почесал его между перьями.
— У меня с ним взаимопонимание-то получше, чем у Атланта. — заметил он. — Проклятые сарацины просто не умеют обращаться с животными.
— А что он ест? — практично поинтересовался Ши. — Что-то я не совсем понимаю, как орлиная голова может сочетаться с лошадиным пищеварительным аппаратом.
— Цветы каких-то африканских растений, насколько мне известно. Лютик у нас не обжора. Ну ладно, прошу на посадку! Немного тесновато, не без того, а? Как там у вас в Америке кричат, когда погоняют скот? Я, кстати, так, наверное, никогда и не пойму, к чему такая жестокость — почему нельзя просто пасти этих бедняжек, а не гонять почем зря. Ах да — «йиппи». _Йиппи!_
Гиппогриф вперевалку затрусил на вершину холма. Ши решил, что на земле он не должен отличаться особой прытью — прежде всего из-за явной несообразности между громоздкими когтистыми лапами спереди и копытами сзади. Как только они оказались на вершине гранитного утеса, венчающего холм, лапы цепко ухватились за скалу, а копыта угрожающе заскользили. Ши крепко обхватил за талию Бельфебу-Бельфегору, а та вцепилась в Астольфа, у которого предстоящий полет, похоже, не вызывал ровно никаких эмоций. Гиппогриф расправил крылья, неуклюже продвинулся вдоль гребня утеса, неистово хлопая ими, опять поскользнулся, качнулся над сорокафутовой бездной, скакнул в воздух и стремительно понесся на плавном вираже сначала вниз, едва не зацепив верхушку деревьев, а потом вверх.
— Ух ты! — выдохнул Ши, чувствуя на лице ветер высот, а в животе холодок. — Твоему Лютику ракетный ускоритель надо приделать, сэр Астольф!
— Ни к чему, старина, — откликнулся Астольф через плечо, — Законы природы разли… Ограничения относитель…
Слова его уносил ветер. Ши подумалось, что согласно теории динамики этот зверь должен быть неспособен даже просто оторваться от земли. От тесного соприкосновения с Бельфебой по рукам его бегали мурашки. Ему очень хотелось оказаться с ней наедине и поговорить как следует. Сама же она, похоже, и не подозревала о том, какие вызывает эмоции.