Дионис, Логос, Судьба

Была еще и другая причина неприятия Платоном демократии как принципа. Она была творческим и динамичным строем, органичным, как сама жизнь, между тем для Платона идеалом был статический порядок. Глубоко проникшийся чувством прекрасного, гармоничного и справедливого, философ относился ко всякому нарушению стройности с почти суеверным страхом и отвращением. Поэтому в его мировоззрении не было места свободе. Иерархическое общество как отражение идеального Полиса представлялось ему совершенным с эстетической точки зрения. Подобно Конфуцию, он мыслил наилучший государственный порядок как нечто неподвижное и строгое в своих формах. Согласованный механизм подменял для Платона жизнь, соблазнив его своей обманчивой красотой.

Здесь, разумеется, не место разбирать слабые стороны афинской демократии и тем более демократии вообще, но, каковы бы ни были ее несовершенства, свободно-правовой строй и в древности, и в последующие эпохи показал себя как наиболее соответствующий достоинству и природе человека. Платон же видел в нем лишь нарушение порядка, которое ввергает людей в неисчислимые бедствия. Более того, у него зародилась опаснейшая мысль о правомерности навязанного добра и насильственного спасения людей путем создания строго упорядоченного режима.

Дав суровую и в целом верную оценку историческим формам общества, Платон предпринял попытку по-своему разрешить все социальные трудности, исходя из понятия об Идеальном Полисе. Разрабатывая план "наилучшего града", он отнюдь не изменил свой пессимистический взгляд на историю. Он говорил, что даже если люди послушаются его, совершенное государство не будет вечным. Оно обречено на гибель, как и все на земле (12). Эсхатологичность, заимствованная социальными движениями новой Европы из Библии, Платону была чужда. Иначе не могло и быть. Философ исходил из убеждения, что земная действительность никогда не придет в согласие с идеалом. Еврейские пророки ожидали наступления эры преображения людей и всего мира и видели в истории поступательное движение к Царству Божию; мысль же Платона была скована идеей единого замкнутого целого, в котором обитает мир без будущего и, по существу, без Истории.

x x x

Итак, что же это за Государство, которое Платон считал возможным построить в одном или нескольких городах Греции? Кто в нем должен играть роль "ума", духовного центра?

Это место Платон, разумеется, отводил философам. "Никогда,утверждает он,- не будет процветать государство, если его не начертят художники по божественному образцу". А такими художниками могут быть только люди, познавшие мир эйдосов.

Прекрасно понимая, насколько состояние государства зависит от нравственного уровня граждан, Платон в основу всего кладет воспитание, которым призваны руководить философы. С раннего детства всем людям должны прививаться принципы спаянного целостного общества.

Детям дают читать только строго проверенные книги. Поэты и писатели, которые не отвечают духу государства, изгоняются. Неумолимая цензура просеивает все сферы культуры. Воспитание имеет целью заставить представителей каждого класса хорошо знать свое место.

В этом платоновский "идеализм" снова обнаруживает вполне реалистический аспект. Для того чтобы застраховать свой Полис от внутренних потрясений, Платон не фантазирует, а попросту заимствует сословные порядки у Спарты, Крита и Египта (13). Они перекликались с его идеей о тройственном строении души: одни люди призваны управлять Полисом, другие - охранять его, а третьи - трудиться. Платон требует, чтобы каждое сословие имело "одно-единственное занятие".

Нельзя сказать, чтобы правящим группам (философам и воинам-стражам) Платон в своем Полисе обещал слишком привольную жизнь. Члены их должны быть, по его замыслу, воспитаны так, чтобы их не отвлекали личные интересы. Им следует забыть слова "твое" и "мое". С этой целью философ предлагает ввести для них полный коммунизм: пусть они будут владеть всем сообща и даже семья подчинится этому принципу. Воины смогут вступать лишь во временные браки по указанию философов.

Детей по рождении следует немедленно отбирать у матерей, и воспитывать их будет государство. Пусть каждый, встречая на улице юношу, думает, что это его сын или брат.

Не все эти строгости распространяются на массы. Им позволено иметь собственность и семью. Если среди них проявятся способные люди - им не закрыт путь наверх, но в целом они должны воспитываться в духе воздержания, умеренности и готовиться жертвовать всем для государства. Ради их же блага философы и стражи будут неусыпно печься о них: зорко наблюдать за тем, что едят граждане, во что одеваются, как развлекаются, как выражают свои чувства, как спят (14).