Динуар

Когда Джимми завалился в его берлогу, Ленни никак не мог взять в толк, о чем талдычит этот бойскаут. Лори? Два года в Заливе и еще год после всего, и что Лори? Они не расходились в нормальном смысле слова, тут и без слов было ясно. «Ты не можешь стоять у нас на пути», – заявил Ширес. Ну да. А потом он сказал: «Не будь эгоистом, Кравитц». Само собой. И наконец то ли прошептал, то ли прохрипел: «Ты мне должен». Прошлое пожирало Ленни, будто гигантский плотоядный цветок14. Да, так все и было. В ту ночь бойскаут-Джимми не бросил маленького Ленни тонуть в колодце. Он вытащил товарища, хрен его знает как. И Ленни ему должен. Даже тогда, выкашливая из себя воду на покрытом луной песке, маленький Ленни понимал, что по таким счетам просто так не расплатишься. И вот Ширес припирается к нему в своем уродском костюме и говорит: «Плати». И что ж, Лори? Просто Лори. Они даже не вместе. Еще одна девчушка, сколько их было? Тогда это на казалось чем-то особенным. Он просто бросил: «Забирай», и вернулся к своей бутылке.

Ленни вздрогнул и вынырнул из прошлого. У проулка все еще никого не было, понторезы куда-то потерялись. Мистер Берри как и прежде читал газету. За завязками его фартука, кажется, поблескивал нож.

Крыса в переулке

                                                                       07/19 Th

Наколотая на штырь газета трепыхалась в неоновых отсветах бульвара, изломанная и драная, как знамя давно разгромленной армии. Динаполис задыхался в ночи, но звенящий бульвар Стаута и лаковые улочки Оушен Плейт15, несмотря ни на что, парадным светом били в небеса. Рядом – черные туннели проулков, словно вены с отравленной лизергином кровью, пронизывали тело города. В полночь западные районы превращаются в тыкву, стоит только свернуть не туда…

Вырвав арматуру, сыщик углубился в тревожную черноту проема. Бетонная щель, соединяющая Юнион с бурлящей жизнью, была заставлена контейнерами, гнилыми ящиками и прочей дрянью. Маленький Ленни вновь блуждал по канализационному лабиринту в поисках крыс. Финн давал 50 центов за сотню. Без дохлых и лишайных, и никак иначе. Шапки из них шил, что ли? Он представил, как Лори на своих каблучках выбирает, куда наступить, как жмется к стене, обходя зловонные баки. Юбка облегает бедра, сумочка прижата к груди. Он навсегда запомнил ее запах, холодный и колкий, как льдинка под языком. И выражение лица. Удивительно упертое. Она могла получить все, что хотела. А захотела получить его.

Улица воняла, как гигантский кальмар, выброшенный на берег Парк-пойнта. Смрад колыхался в воздухе: казалось, можно увидеть, как он медленно восходит к крышам. «Вряд ли обеспеченная дама выберет подобный маршрут, – вмешался внутренний голос. – Только если ее приведут сюда насильно».

«Shields&Kravitz Investigations» – не только дань памяти товарищу: была доля правды в этом названии. Кравитц обычно решал проблемы силой, нередко – магнумом, Шилдс предпочитал работать мозгами. Единственное место, где он все-таки взял оружие, – Электрическая 25-ая16. И то, кажется, так и не выстрелил. «Если я не смогу быть хитрее, пусть дьявол заберет меня», – часто повторял он. И был хитрее, пока дьявол не явился за ним в яростное пекло Залива.

К сожалению, специфика сыскной деятельности подразумевает необходимость думать, а это не та вещь, которая давалась детективу с Гулд-стрит слишком легко. Но иногда в его голове раздавался внутренний голос. Это был голос Донни. И Шилдс как правило оказывался прав. Ну… или просто язвил не по делу: он и в жизни мог быть достаточно бесцеремонным. С друзьями.

Ленни подошел к вороху тряпья, совмещавшему бедолаге функции постели и дома. Работа частного сыщика преимущественно состоит в том, чтобы копаться в отбросах общества. Иногда – буквально.

– Хей, Вилли-как-там-тебя?

Нет ответа.

Патрульные привезли бумаги на двух полицейских карах, и, вероятно, все еще загружают коробки в офис. Чтобы развеяться после двухдневного захода в Стоун, Кравитц вытащил несколько дел наудачу. Легкая прогулка перед визитом, который так не хотелось совершать.

– Подъем, Вилли. Смотри, кто к тебе пришел! – он помахал водкой «White Lizard» с полярной ящеркой на этикетке, но жилец не отреагировал на гостью.

Имя Вилли всплывало в записях, как дерьмо в сточной яме. Бродяга в паре случаев мог что-то видеть. Но не видел. Или же не был в должной степени мотивирован. Предполагалась, что белое пойло решит проблему. Или штырь. Кравитц не чурался грязной работы.

– Иисус на кресте! – сыщик выплюнул сигарету и мощным пинком фермерского ботинка разметал зловонную кучу. Никого.

Для верности он потыкал ошметки арматурой. «На твоем месте я бы этого не делал», – подал голос внутренний Донни. С глухим звуком из мрака выкатилась бутылка «Теда Купера». Недопитый виски трехлетней выдержки колебался, запертый в стекле.

– На купоны такого не купишь, – ухмыльнулся Кравитц. Со своей «White Lizard» он почувствовал себя глупо. – Деньги есть на все, кроме жилья, а?