Династия Рейкхеллов

Один полк императорской охраны, единственное дисциплинированное подразделение во всем Гуандуне, был спешно отправлен на место событий. Когда они прибыли, расшвыривая бунтовщиков, вооруженных дубинками, ножами и всевозможным самодельным оружием, иностранные фактории были забаррикадированы и закрыты, а хорошо вооруженные белые стояли у окон, готовые открыть огонь, как только их начнут атаковать. Торговые суда так поспешно покинули гавань, что многие оставили на причале свой груз, а контр-адмирал сэр Уильям Эликзандер вел свою эскадру британских военно-морских кораблей на позиции для обстрела города.

Императорская охрана была беспощадной, используя тупой конец своего оружия для нанесения ударов по бунтовщикам, и толпы удалось разогнать, но дорогой ценой. Официальных цифр пострадавших так и не появилось, но Лин информировал императора Даогуана в секретном докладе, что восемнадцать китайцев погибли и более ста получили ранения.

Сун Чжао провел весь день, пытаясь защитить склады в Вампу, и дома оказался уже в сумерках, усталый и расстроенный. У него не было аппетита, хотя он и не ел весь день, но все же Лайцзе-лу и мисс Сара уговорили его съесть легкий ужин, прежде чем он помоется и отправится отдыхать. Они присоединились к нему в столовой, молча выслушали рассказ о том, что произошло в этот день.

— Мы оскверняем священную память наших предков, когда китайцы убивают китайцев ради сохранения мира, — сказал он.

Лайцзе-лу вспомнила о древней легенде о Гуаньинь, богине милосердия, которая уничтожила население целой провинции, когда оно проклинало своих предков во время голода. Согласно легенде, богиня решила, что смерть лучше стыда, который испытывали бы эти люди до конца своих дней на земле за свое ужасное прегрешение.

— Неприятие иностранцев — это как пожар, который распространяется так стремительно, что его уже невозможно контролировать, — сказал Чжао. — Лин Цзи-сюй утверждает, что не повинен в этом чувстве ненависти, но он сам себя обманывает. Он разжигает пламя, притворяясь при этом, что огня вовсе нет.

Сара Эплгейт была глубоко обеспокоена:

— Когда, по-вашему, может начаться война с Британией и теми, кто ее поддержит?

Торговец пожал плечами:

— Одному Богу это ведомо. Новый инцидент может произойти в любой момент — завтра или послезавтра. Я уверен лишь в одном. Я не думаю, что наш хрупкий мир продержится больше года.

— Может быть, как мы с вами уже обсуждали, — предложила Сара, — пришло время нам с Лайцзе-лу перебраться в загородное имение, где мы будем вне опасности.

Девушка нарушила молчание.

— Вы можете строить любые планы, — заявила она решительно, но я не поеду. Я не покину Кантон.

Ее отец и гувернантка удивленно посмотрели на нее.

— Я сказала Джонатану, что буду ждать его возвращения здесь, и я так и сделаю, — заявила она. — Если я отправлюсь в наше загородное имение, на сотни миль в глубь страны, он никогда ни за что не найдет меня. Он ведь не сможет проехать через деревни, где никогда не появлялись белые. Каждый год гибнут западные миссионеры, пытающиеся проникнуть в глубь страны, и Джонатана постигнет та же участь.

— Мы понимаем твою заботу о нем, дочь моя, — сказал Чжао и обменялся быстрым взглядом с Сарой.

— Я знаю, что вы оба думаете, — сказала Лайцзе-лу. — Вы думаете, что он не вернется в Кантон и не женится на мне.

— Мы лишь хотим, чтобы ты была благоразумной, — сказала ей Сара.

— За те многие месяцы, что прошли с тех пор, как Джонатан вернулся в Новую Англию, ты не получила от него ни одного письма. Даже я, несмотря на постоянные дела с его компанией, не получил от него ни одного слова. Мне пишет только Чарльз.

— Чарльз отвечает за торговлю компании со Срединным царством, — сказала девушка, защищаясь. — И кроме того, когда он был здесь, он сказал, что Джонатан работает день и ночь, строя новые клиперы.

— Любой мужчина, если он любит женщину, найдет время написать ей, — сказала Сара.

Девушка вспылила:

— Ты осмеливаешься предположить, что Джонатан больше не любит меня?

— Мы ничего не предполагаем, — быстро сказал ее отец. — Мы лишь просим тебя подумать о возможных причинах его молчания.

Показная храбрость оставила девушку.

— Я спрашиваю себя, думаю и удивляюсь каждый день, но у меня нет ответов. Я не верю, что Джонатан бросил меня, как судя по слухам делают мужчины со своими женщинами в далеких заморских странах. Моя любовь к Джонатану неизменна, и я бы почувствовала, если бы он переменился ко мне. Я бы почувствовала это сердцем.

Чжао было предложил, чтобы она посетила в Кантоне одну из многочисленных предсказательниц, но потом понял, что Лайцзе-лу слишком образованна для того, чтобы верить гадалке, которую, несомненно, мог бы подкупить ее отец.