Динамит пахнет ладаном

Выпив шампанского, она раскраснелась и распустила шнуровку на и без того глубоком вырезе платья, так что теперь ее груди чуть не выскакивали на стол. Эвелина рассказывала о том, как ей повезло попасть в такое замечательное место, где чисто, прилично и спокойно. Многие девушки мечтают здесь оказаться, но их связывают долги. Ведь, работая в отеле, надо платить не только за комнатку. Стирка, уборка, кормежка — все это стоит денег, и немалых. Вот девушки и влезают в долги, и хозяйка может у них отнять последнее платье, пока долг не будет погашен, а без платья далеко не уйдешь. А еще надо платить полиции и пожарной инспекции. Десятка в месяц заменяет лицензию. А еще расходы на врачей…

Слушая Эвелину, Гурский и не заметил, когда в зале появились Полковник с Тихомировым. Они сидели на высоких табуретах у стойки, потому что все другие места были уже заняты. Тихомиров был бледен и часто вытирал лоб платком, откидывая длинные волосы. Полковник дымил сигарой, переговариваясь с барменом.

Вот к ним подошла девушка — и Захар напрягся. Почему-то он сразу понял, что девка появилась неспроста, она не станет приставать к гостям.

Они с Полковником постарались все рассчитать заранее. Охрана осталась на улице, чтобы не спугнуть тех, кто назначил встречу. Если они предложат перебраться в другое место, то Полковник, слегка поупиравшись, должен согласиться. Выйдут на крыльцо — и готово, попались, голубчики. Если же переговоры все-таки начнутся в отеле, то Полковника пригласят в какое-нибудь уединенное местечко: в номер, или, скажем, в подсобку. Тогда Хелмсу придется проследовать за ними, а Захар будет его незаметно сопровождать. И когда Полковнику останется только переступить порог, вот тут наступит время действовать Гурскому. Он не сомневался, что справится, даже если их там будет трое или четверо. На его стороне — внезапность и безнаказанность. Он мог творить все, что угодно, хоть поубивать всех, и ему ничего не будет, потому что за ним стоит Полковник, да и за самим Полковником тоже кое-кто стоит. Поубивать всех — и ни одна свинья не пикнет. Но до этого дело не дойдет, успокоил себя Гурский.

Кроме того, он знал, что Гарри и Майк тоже прячутся где-то здесь. Прячутся так хорошо, что он их до сих пор не смог заметить.

Он увидел, что проститутка, что-то сказав Полковнику, развернулась и направилась к лестнице. Хелмс похлопал Тихомирова по плечу, и они вдвоем пошли за ней.

Захар встал и взял Эвелину за пухлую руку, поднимая с кресла:

— Пошли наверх.

— Наверх? Мой номер здесь, за сценой.

— А я хочу наверх, — сказал он и повел ее за собой к лестнице.

Эвелина остановилась, но Гурский обнял ее за талию и привлек к себе.

— Наверху есть свободные комнаты?

— Не знаю. Я в чужую не пойду.

— Ладно, — притворно уступил он. — Пройдемся по галерее, а потом спустимся к тебе.

Он увлек ее за собой, поднимаясь по лестнице. Толстый ковер гасил шаги, но он слышал, как скрипят ступени под ногами Полковника. Хелмс остановился на площадке и посмотрелся в зеркало, поправляя галстук. Гурский поднял голову, и их взгляды встретились.

«А ведь ему страшно», — подумал Захар.

Страх можно скрыть громкой речью, смехом, руганью. Но когда ты вынужден молчать, тебя выдают глаза. Приподнятые брови, морщины на лбу и полуоткрытый рот — Полковник выглядел удивленным, но Гурский знал, что это не удивление, а страх.

Чего он боится? Его затащили сюда не для того чтобы убить. От мертвого Хелмса никакой выгоды. Мертвый Хелмс не сможет заплатить подонкам, захватившим груз. Значит, им дорога его жизнь. И скоро станет известно, как высоко они ее оценили…

Нет, этого нам не узнать, поправил себя Гурский. Потому что мы не станем даже торговаться с подонками.

Он прижал Эвелину к стене и схватил за грудь. Девка хихикнула:

— Ты чего! Фу, какой грубый!

Захар вжался лицом в горячую липкую ложбинку между полушариями грудей, и Эвелина захихикала еще громче:

— Фу, колючий! Перестань!

— Пошли, пошли, — бормотал он, подталкивая ее верх по лестнице.

За галереей открывался коридор с розовыми стенами и лиловой ковровой дорожкой. Множество белых дверей, одна против другой. И — ни души в коридоре.

Куда они делись?!

Он услышал сзади чье-то дыхание. Оглянулся и увидел Гарри и Майка. Оба одновременно показали ему пальцем вправо. Гурский шагнул вперед и обнаружил за выступом стены другой коридор, более темный. Там и дверей было поменьше, и тускло горел лишь один светильник. В самом конце темнели силуэты. Гурский не стал их разглядывать, снова прижавшись к Эвелине и прячась за нее.

Она хихикала и упиралась, а он все напирал, подталкивая ее вперед, и глядел поверх плеча. Да, это они. Проститутка о чем-то говорит с Полковником. Отвернулась. Уходит.

Она шла прямо на Гурского, и он спрятался за Эвелину, пытаясь задрать юбку и схватить за ляжку.

— Веселишься, подруга? — проворковала девка, проходя мимо.

Гурский глянул вдоль коридора. Тихомиров стоял у стены, заложив руки за спину. Полковник подошел к номеру, перед которым застыл, скрестив руки на груди, детина в низко надвинутой шляпе.