Читаем Димитрий Самозванец полностью

Брацлавском воеводстве на Украине жительствовал польский вельможа князь Адам Корибут-Вишневецкий, потомок царственного рода Гедиминова, в собственном городе Брагилове, над рекою Ровом. В замке его собирались отважные юноши на военные игры, псовую охоту и для наслаждения приятною беседой вельможи и его семейства. Блистательные его пиры, на которые приезжали знатные вельможи из отдаленных провинций, славны были в целой Польше. Он не только имел укрепленные замки, но и обширные крепости, и по обычаю, равно как по обязанности магнатов украинских, содержал на своем иждивении около 2000 человек воинов для защиты границ от набегов крымских и буджакских татар. Дворскую прислугу князя Адама Вишневецкого составляли, по тогдашнему обычаю, не только бедные дворяне, но и юноши богатых родов, которые отдаваемы были родителями в домы первостатейных вельмож, чтоб привыкнуть к светскому обращению, обучиться военному ремеслу и заслужить покровительство вельможи и его многочисленных друзей и родственников. Благородные юноши любили лучше проводить молодость свою при дворах знатных панов, нежели при дворе королевском; ибо в доме члена аристократической республики каждый из них пользовался хотя мечтательным, но приятным равенством и зависел от воли одного, а не от прихотей многих панов, окружающих короля. Более пятидесяти благородных юношей находились при дворе князя Адама: они беспрерывно упражнялись то в верховой езде, то в стрелянии в цель из ружей и пистолетов, то в примерных битвах обучались владеть искусно саблею и копьем. За столом и в зимние вечера они шутили и забавлялись один над другим, увеселяя своим остроумием важного своего мецената. С утра до ночи они были в латах, с оружием или на коне. Но самое приятное занятие для молодых людей была звериная ловля. Они настигали на конях серн и лисиц, ловили их на бегу арканами, убивали копьями или травили собаками. Смело устремлялись в медвежью берлогу с рогатинами и бердышами и после жестокой борьбы с разъяренным зверем умерщвляли его холодным оружием. Сам князь управлял военными занятиями и охотою, награждал смелых и искусных, наставлял и ободрял неопытных. Сия военная жизнь укрепляла тело и возвышала мужество надеждою на собственную силу и искусство. Каждый польский дворянин долженствовал быть воином по вкусу и необходимости. Школьное воспитание, а особенно познание древних языков, истории и прав отечественных составляли также обязанность каждого дворянина, которому по выборам открыты были все места в республике. Познания, мужество и искусство в военном деле почитались тремя гражданскими добродетелями, которые основывались на одной главной добродетели: любви к отечеству. Таково было польское дворянство в XVI и в первой половине XVII века, пока иезуиты не овладели всеми отраслями воспитания частного и общественного.

Таким образом, замок князя Адама Вишневецкого был похож более на двор феодального герцога средних веков, нежели на дом гражданина республики, хотя каждый польский вельможа называл себя равным последнему из мелкопоместной шляхты, презирая их в душе и почитая себя выше всех в государстве. Между всеми молодыми людьми, бывшими при дворе князя Адама Вишневецкого, более всех отличался неустрашимостью и искусством в военном деле Иваницкий, который, хотя слыл бедным сиротою и получал жалованье по званию старшего ловчего, но пользовался большим уважением князя, нежели знатные и богатые юноши, жившие в доме в качестве собеседников. Возвратясь однажды с охоты, князь был весьма недоволен, что охотники не убили большого медведя, за которым гонялись половину дня. За столом он был печален, тем более, что у него были гости, нарочно приехавшие на охоту. Неудача оскорбляла его самолюбие.

– Жаль, что я не взял с собою есаула моих надворных казаков Рогозинского, – сказал князь Рожинский. – Он бы не упустил медведя и один свалил бы его на землю. Этот человек мог бы устлать дорогу из Брацлава до Брагилова шкурами убитых им зверей! Такого смелого и искусного ловца я еще не видывал.

– Да если б мой Иваницкий был здоров, – примолвил князь Адам Вишневецкий, – то он сломал бы и медведя, и твоего есаула, любезный князь. Прошлой зимою он бросился один в берлогу, ударом рогатины выманил зверя из его убежища и в глазах наших вонзил кинжал в его сердце в то самое мгновение, когда медведь поднялся на дыбы, чтоб смять дерзкого охотника.

– Об Иваницком ни слова, – возразил Казановский, приятель князя Вишневецкого, – такого пламенного и смелого охотника трудно найти в целой Польше. Я был свидетелем, как он однажды бросился на коне в реку за оленем и в волнах поразил его копьем. Удалец!

– Я бы мог порассказать об нем более, – примолвил Меховецкий. – Мы с ним были охотниками в войске Запорожском, и я видел, как он в трех шагах бросился на выстрел турецкого корабельного капитана, убил его и спас жизнь кошевому атаману. Этот Иваницкий – черт, не человек!

– Храбр и умен, – примолвил почтенный старец Тарло, родственник князя Вишневецкого.

– Но каково его здоровье? – спросил князь Рожинский.

Перейти на страницу:

Похожие книги