Диктатура пролетариата

X. Одна северорусская губерния. Расстояния и дороги. Телефон. Вид с колокольни. Плотность населения на русском Севере

Губерния – всего лишь небольшая часть России. Тем с большим восхищением думаю я о том, что, например, та северная губерния, в которой я сейчас нахожусь, а именно Вологодская, по площади равна Швеции и, таким образом, она значительно больше Норвегии. Регион простирается широкой полосой от южных берегов Онежского озера на северо-восток, до Уральского водораздела.

Если расстояния между населенными пунктами в средней полосе были велики и целые дни уходили на то, чтобы добраться до мест, куда пока не идет железная дорога, то на севере расстояния можно без преувеличения назвать гигантскими. От Вологды, резиденции губернатора, до самого отдаленного административного центра, если округлить, 1100 километров. Летом в помощь путешественнику по крупным рекам ходят пароходы. Зимой по широким трактам можно легко проехать на резвых санях. Но в прочие времена года, когда те же самые тракты, пролегающие по заболоченной местности, становятся практически непроходимыми, чтобы добраться до пункта назначения, необходимо запастись выносливостью и терпением. От упряжки в две-три лошади можно ожидать где-то милю в час. Но на эту цифру не следует слишком полагаться – все решают дороги; а если рассчитываешь передохнуть на станции и выпить чаю, пока меняют лошадей, то, по словам одного опытного в дорожных делах чиновника, средняя скорость не будет превышать пяти верст (то есть полумили) в час. Выходит, даже за целый долгий день езды повозка осиливает расстояние, не превышающее по длине путь из Христиании в Фредрикстад, – в этих краях оно кажется сущей безделицей.

Что уж тут говорить о ранней весне и поздней осени, когда дороги полностью развозит! Если в месяцы бездорожья необходимо попасть из Котласа в Вологду, или наоборот (летом – сутки на пароходе), то, скорее всего, ради экономии времени и денег следует поехать на поезде, избрав следующий вдохновляющий маршрут: Вятка – Пермь – Екатеринбург – Челябинск (Сибирь) – Уфа – Самара – Москва – Ярославль. Этот «небольшой», зато безопасный крюк займет семь суток. Заметьте при этом, что Котлас находится в центре губернии, являясь не самым отдаленным ее пунктом. Области на востоке региона, с маленьким населением, состоящим в основном из зырян и редко-редко когда встречающимися русскими станционными поселениями, следует считать на данный момент нетронутой целиной.

Те ресурсы и богатства, которыми должна обладать эта огромная и малонаселенная губерния, при таких условиях невозможно использовать, – вероятно, многие из них даже не открыты. Лишь в западных областях жизнь более или менее идет в ногу со временем: притоки Двины, крупной водной артерии Севера, обеспечивают более легкий доступ к системе каналов центральной России, хотя следует отметить, что регулярных путей сообщения все равно не хватает. Все возможности для строительства магистралей заканчиваются к востоку от Двины. Здесь преобладают возвышенности с плато над уровнем леса, так что дороги здесь немыслимы без вмешательства в рельеф. Пока работы там даже не начинались. Исследования указали на наличие в верховьях Печоры нескольких месторождений нефти. Как известно, пробное бурение дало удовлетворительный результат. Но один инженер, который пробыл в этих краях целое лето, поведал мне, что даже энергичные иностранцы отказались от дальнейших разведывательных работ, потому что они просто не смогли доставить на место бурильные установки и прочее необходимое оборудование.

* * *

Все же было бы неразумно ожидать иного. Скорее всего, пройдет не один десяток лет, прежде чем России удастся (и действительно понадобится) наладить в этих бескрайних пустынных областях систему путей сообщения. Лучше не критиковать, а восхититься той энергией, с которой русское правительство прокладывает прямую железную дорогу из Петербурга в эти края, а именно через Вологду до Котласа на Двине. Тот факт, что обычные магистрали будут подведены только после строительства железной дороги, идет вразрез с привычным ходом вещей – но он объясняется быстрыми, почти американскими темпами развития современной России и принципом централизации власти без усиления местного самоуправления.

Тем больше поражает медлительность и, хочется сказать, недальновидность русских властей по отношению к классу более дешевых и легких во внедрении средств коммуникации, которые в последнее время распространились по всей Скандинавии, – это телеграф и, в особенности, телефон.